В начале января 1974 года наш эрудит и выдающийся игрок шеш-беша
Гоголинский тихо и без всякой помпы убыл на должность начальника штаба
57 дивизиона СКРов, где он одновременно исполнял еще и должность
дивизионного штурмана. А штурманом нашего дивизиона был назначен
старший лейтенант Осипов Илья. Понятно, что Гога ушел на новую должность
в погоне за следующим офицерским званием капитана 3 ранга.
Но, по-моему, лучше бы не уходил. Так как уже через два месяца он
неожиданно прославился на весь военно-морской флот.
СКРы пр.50, а проще 'полтинники' - эти старые паровые колымаги
с устаревшей акустикой 'Пегас-2м' уже отживали свой век. Вообще-то
эти корабли были одной из самых удачных конструкций наших корабелов
за послевоенное время, показавших при сравнительно небольшом
водоизмещении в 1300 тонн неплохие маневренные качества, мореходность
и ударную мощь своей артиллерии. Но коли на борту установлено и
противолодочное вооружение, состоящее из двух реактивных бомбовых
установок РБУ-2500, трехтрубного торпедного аппарата и 4-х бомбометов
БМБ-2, то они по своей классификации считались тоже противолодочными
кораблями. А коли противолодочные, то были обязаны выполнять все
поставленные противолодочные задачи, определенные в 'Наставлении
противолодочным кораблям' в полном объеме.
Командиры СКРов постоянно менялись из-за подарков, преподнесенных
своими подчиненными матросами или из-за других происшествий с
оружием или боеприпасами. Да и вообще служба на этих кораблях была
тяжелой из-за большого экипажа и постоянных выходов в море и на боевую
службу в проливную зону и еще дальше. Но зато с этих кораблей проще было продвинуться по службе и уйти на повышение или более современный
корабль.
'Полтинники' в торжественном убранстве
Когда в море на поиск подводной лодки уходила КПУГ их 3-х СКРов,
то начальники всех рангов и званий в руководстве военно-морской базы,
а уж тем более оперативная служба, застывали в напряженном ожидании
очередного ЧП.
То они через свои дырявые в хлам экономайзеры или изношенные
распаявшиеся водогрейные трубки котлов, которые и так-то уже были
заглушены на 40% или намертво забиты карбонатами, упустят котельную
воду, то сам котел полетит от своей старости, то еще какие-нибудь механизмы
выйдут из строя. Опреснители для получения котельной воды практически
на всех кораблях не работали из-за своей ветхости.
В общем, потеря котельной воды приравнивалась к потере хода корабля.
А без хода это уже не корабль, а баржа. И только шапки дыма, из которых
радиоактивными осадками выпадали крупинки сажи на все движимое и
недвижимое на корабле и стенке, придавали угрожающий вид старомодным
развалинам.
В общем, все ждали, что будет на этом выходе и готовились к худшему.
Под вечер 27 февраля два СКРа 'Туман' и '14-й' общими усилиями
флагманского механика и руководства бригады вытолкали в море за ворота
аванпорта на отработку задач совместно с подводной лодкой 14 эскадры.
Вытолкали и все напряглись в томительном ожидании нехороших вестей с
моря.
Сторожевой корабль проекта 50, СКР 'Туман'
Командир 'Тумана' капитан 3 ранга Попов Юрий, в недавнем прошлом
командир нашего МПК-23, был в отпуске и вместо него, естественно на
выход отправили Гоголинского, как грамотного штурмана и начальника
штаба дивизиона.
Комдив Голубович держал свой флаг со своим походным штабом на СКР-
14, с ним в море вышел флагманский штурман бригады капитан-лейтенант
Куленко Олег и представитель штаба бригады подводников Иваненко. Все
были полны надежд отработать задачу, а подводники провести стрельбу по каравану судов, имитировать которые должны были эти два корабля.
В дальнем глубоководном полигоне Л-32 два корабля под чутким
руководством Голубовича бороздили его просторы в строю кильватера с
выполнением нудного противолодочного зигзага, чтобы противодействовать
скорой атаке подводной лодке своими торпедами. Акустики безуспешно
прощупывали горизонт своими 'Пегасами' в глубокой уверенности, что
отыщут эту 'иголку в стогу сена' своими допотопными подкильными
станциями, которые уже давно было пора выбрасывать на свалку
гидроакустической истории. Хоть и гидрология была благоприятной для
работы с лодкой, но ничего не клеилось и не получалось.
Уж ранняя февральская ночь опустила свою ночную штору на театр
действий над водой, но контакта как не было, так и нет, и все в надежде
ждали чудес от своих акустиков.
Лодка, согласно плановой таблице на учение, после 00 часов должна была
выполнять торпедную стрельбу практической торпедой по кораблям, как по
конвою вражеских судов и ей тоже позарез нужен был свой контакт хотя бы
с одним из кораблей.
Эта бессмысленная толчея воды в совместном маневрировании утомляли
своей монотонностью и однообразием, поскольку нужно было постоянно
удерживать свое место в строю за флагманом.
Вахтенный офицер лейтенант-минер Смирнов Ю. достаивал свою
вахту и уже подустал от осточертевших вопросов в эфире: 'Э-оборотное,
раздел вопрос?', и постоянной сутолоки на ходовом мостике, создаваемой
замполитом лейтенантом Рудым, пытающимся вдохновить народ своими
объявлениями по трансляции, да и штурманом, роль которого зачастую
вместе со штатным лейтенантом Смирновым №2 исправно исполнял сам
Гоголинский.
'Э-оборотное, раздел вопрос?'
Этот риторический вопрос интересовал всех, но он так безрезультатно
повисал в сумерках, потому что ответа на него никто не знал и у Смирнова
на него был только один стандартный ответ:
'Э-оборотное до половины'.
В привычной суете корабля на походе полночь подкралась совсем
незаметно, и лейтенантская вахта подошла к концу, да и сменщик уже прибыл
- лейтенант Щетинин Евгений он же командир БЧ-4 - РТС.
'Лейтенант Смирнов вахту сдал!'
'Лейтенант Щетинин вахту принял!'
На 'Тумане', куда и в какую БЧ ни сунься - везде служат одни сплошные
лейтенанты, кроме командира и механика. Вот уж действительно
лейтенантский экипаж попал в Туман.
- Ну, что, Жень, накрылся твой отпуск железным тазом, - съехидничал
Юрка, зная, что с сегодняшнего дня Щетинин должен числиться согласно
приказа командира корабля в очередном отпуске.
- Хорош издеваться, - уныло ответил Евгений, в душе которого были
только ему понятные переживания из-за срывающейся поездки к родителям
в родной Питер.
Уже только от этих докладов Юра предвкушал заслуженный отдых и
представлял себя на верхней койке в тиши родной каюты, бегом вниз по
трапам к родным пенатам.
Не прошло и полчаса, как Голубович сам лично по радио запросил 'Туман':
'Доложите, какое орудие у вас в дежурстве?'
Уж кто - кто, а Голубович-то Роман Павлович знал толк и имел особую
непреодолимую тягу к артиллерии и ее готовности к открытию огня.
Это был уникальный комдив, о котором, пожалуй, стоит черкнуть здесь
пару строк в виде исключения, но при всей его уникальности все равно не
чета нашему Батьке.
Седому капитану 2 ранга было чуточку за сорок, это только на мой взгляд
молодого лейтенанта. Ведь в молодости возраст порой оценивается не совсем
реально, а только с колокольни своих 25-ти лет.
Это был стройный не по годам офицер, которого еще не посетила проблема
'трудовых мозолей' и излишнего веса.
Внимание к его внешнему виду моментально приковывали ухоженные
седеющие усы, плавно переходившие в бороду такого же окраса и занимавшую
на лице всю нижнюю часть от левого до правого уха. Его молодцеватый
вид и строевая выправка дополнялась хорошо поставленным, но порой
ворчливым, командным голосом. Он как вихрь передвигался по своему
дивизиону и кораблям, но при этом всегда оставался чист и опрятен.
Седину волос головы сверху прикрывала флотская черная пилотка, которая
ярко оттеняла его седое обрамление лица, а кант, сверкающего белизной
подворотничка на стоячем воротничке кителя снизу, только подтверждал
резкие контрасты белого и черного цветов.
Явно подражая детям адмирала Карла Деница, он, как настоящий
подводник, всегда с неким малозаметным форсом носил на руках черные
кожаные перчатки, наличие которых в своем гардеробе подчеркивал
инстинктивными смеживаниями пальцев рук в обтягивающих их
движениях.
В дополнение к описанному мной в нескольких строках лицу вполне
соответствовало присвоенная ему на дивизионе партизанская кличка
'Борода'. А за безудержную страсть к артиллерии, которая постоянно
приводила к перерасходу артбоезапаса и осветительных сигнальных ракет
на кораблях, выделенных на учебный год, привела к тому, что в артотделе
тыла базы ему даже присвоили псевдоним 'Бородатого бандита'.
А ведь не зря прицепили такую кличку... Иногда Роман Палыч превращался
в заядлого рыбака-браконьера. Любил он иногда похулиганить, ведь в море
на своих кораблях он был полновластным хозяином положения и сам себе
головой.
Пользуясь своей абсолютной привилегией, он частенько устраивал рыбьи
погромы на выходах в море. Благо, что подготовка к рыбалке заключалась
в подаче всего лишь двух команд. Минерам зарядить боченок 100-
килограммовой бомбы ББ-1 в бомбомет, что раз плюнуть, только команду
дай. Вот Голубович и подавал долгожданную команду командиру БЧ-3:
'БМБ-2 боевой бомбой зарядить!'
И летела бомба на 150 метров от корабля, а все в напряжении уже ждали,
как она смачно рванет подводные глубины и вывернет на изнанку грунт
вперемежку с глушенной рыбой.
Тут же моментально следовала вторая команда:
'Шлюпку к спуску!'
После взрыва корабль ложился на обратный курс, а на корабельную
шлюпку как пираты-разбойники, вооруженные сачками взбирались гребцы согласно корабельного расписания. А у каждого порядочного минера на
корабле для этого случая всегда был припасен приличный сачок с длинной
рукояткой.
Тут уж рыбой можно было снабдить все корабли дивизиона, независимо
от результатов социалистического соревнования.
У Голубовича были две непреодолимые страсти, а может быть, их было и
больше, поскольку его бравый внешний вид подсказывал, что он и сердцеедом
тоже был отменным.
Так вот, первая страсть это понятно - артиллерия. Тут вопросов нет,
поскольку и какой же флотский офицер не любит пострелять и не то что из
пистолета, а из настоящего орудия калибром 100 мм.
А вот вторая страсть была мне порой непонятна, но вполне приемлема для
некоторых типов темперамента, типа холерика. Голубович страстно уважал
строевые смотры и парады под чарующие звуки духового оркестра и, как
только он слышал этот бальзам барабанного боя, его ноги сами переходили
в иноходь строевого мастера и самостоятельно начинали движения, даже на
месте.
Комбриг Цейтлин Михаил Моисеевич всячески одобрял и первую, но
больше, очевидно вторую страсть Голубовича и доверял ему вместо себя
возглавлять парады и шествия бригадного строевого полка на городских
праздничных торжествах.
В такие моменты Голубович мгновенно преображался, в его глазах
появлялся безумный блеск строевой страсти, и он настолько входил в роль
верховного главнокомандующего, что ему становилось все равно, как и какой
иноходью следует за ним раскоряченный полк матросов, непривычных к
равнению и строевому шагу в таких коробках.
Полностью захлестнутый порывом своего строевого оргазма, Голубович страстно рубил асфальт кожей своих подметок и каблуков и с гордо поднятой
головой, приложив правую руку в отдании чести, пожирал глазами трибуну
адмирала, вокруг которой было немало его воздыхательниц.
Полк Голубовича на марше
На любом выходе кораблей в море комдив непременно, раз или два за
поход всегда проверял бдительность дежурных по ПВО орудий и требовал
от командиров выполнения строгих нормативов по открытию огня.
'Доложите, какое орудие у вас в дежурстве?'
'Вторая сотка и автомат В-11', - моментально доложил Щетинин, но сразу
сообразил, что это ведь не спроста Голубович проявил интерес к дежурству
по ПВО.
'Ну, сейчас начнет..., строить козни артиллеристам', - пронеслась первая
мысль у Евгения.
'Командиру БЧ-2 на ГКП', - протрубил по трансляции Гога, тоже прекрасно
понимающий, чем кончаются такие вопросы своего начальника.
Заспанный и опухший на мостик влетел главный артиллерист Гера
Стецурин и с немым вопросом уставился на Гоголинского.
- Лейтенант, быстро готовь свою пищаль к стрельбе, готовность номер
один к открытию огня, - ошарашил командир своего недоспавшего бычка.
- Есть! Куда стрелять будем? - вылетел неуместный вопрос у заторможенного
Геры.
- Бегом, к дежурному орудию! - уже рявкнул Гога. - Куда стрелять будем?
В воздух...
Через минуту огонек сигнальной ракеты пулей прочертил темноту неба
и, кажущийся в кромешной тьме огромной луной, впереди по курсовому 30°
левого борта повис огонь осветительной ракеты.
'Цель воздушная курсовой 30 левого борта, угол места 70. Открыть
огонь', - среагировал на светящуюся в небе ракету Гоголинский и дал добро
на открытие огня.
Удивительно, но орудие моментально по команде рявкнуло своим
приподнятым хоботом и об палубу лязгнула стреляная гильза, выскочившая
из казенника. А вслед за выпущенным снарядом главного калибра ночь
прочертили трассы снарядов, выпущенных из автомата. Трассы прошили
светящийся огонь, но ракета продолжала медленно планировать на своем
парашютном шелке, ритмично раскачиваясь из стороны в сторону.
'Лодка должна по нам произвести торпедный залп. Всем искать торпеду.
Первому обнаружившему, 10 суток отпуска', - торжественно прозвучало
в динамике обещание Голубовича, как видно вполне удовлетворенного
стрельбой по воздушному ночному истребителю.
Иначе бы, оттуда неслось другое содержание и совершенно в другой
интонации.
Вдруг на горизонте сам Щетинин и его сигнальщик обнаружили
светящуюся точку огня. Огонь мерцал, и создавалась полная иллюзия
светового прибора торпеды, раскачивающейся на волнах морской
поверхности.
'Подходить к торпеде, и приготовится к выборке торпеды на борт, - дал
распоряжение Гоголинский, успокоенный положительным ходом событий.
Корабль на среднем ходу начал сближение со светящимся объектом,
подозрительно низко сидящим в воде, в расчете подойти к торпеде левым
бортом, чтобы взять торпеду грузовой стрелой на борт.
'Акустикам, прослушивать в ШП торпедный стукач на траверзе левого борта', - направлял Щетинин своих слухачей подводного горизонта на
истинный путь.
И вдруг в тишине ходового мостика небесным громом раздался доклад из
рубки акустиков:
'Станция вышла из строя, сейчас будем искать неисправность'.
- Щетинин, у вас там все не как у людей, все через 'живете'. Сейчас
лодка должна всплывать, а у вас станция полетела... Делай что-нибудь, чего
стоишь? - повышая голос на вахтенного офицера, разозлился Гоголинский.
Всех насторожил странный доклад сигнальщика:v
'Слева 70 вижу ходовые огни маломореходного судна, похоже что к нам
приближается шлюпка'.
Евгений, удивленный таким странным докладом матроса, сам посмотрел
в указанном направлении. Действительно совсем низко в воде ясно были
видны бортовые огни. Красный и зеленый огни довершались сверху белым
топовым огоньком и сидели они так низко над водой, что в темноте казалось,
будто бы они выглядывают и парят в пространстве прямо из-под воды.
- Думай, что несешь... какая шлюпка. Мы в 60 милях он берега, - взорвался
Гога, совсем раздосадованный выходом из строя гидроакустической
станции.
А меж тем Смирнов через кают-компанию, где успел с устатку попить
горячего чайку и покурить, ворвался в свою каюту, где на нижней койке уже
мирно посапывал Стецурин, успевший на отлично выполнить внезапную
стрельбу по воздушному агрессору.
Страницы 1 - 1 из 10
Начало | Пред. | 1 2345 | След. | Конец | Все