Важное
Главное в военных СМИ за неделю: новые перестановки на верфях ОСК, первые серийные комплексы С-500, арест замминистра обороны
Как виртуальное 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / Мурад Мамедов. Опережая смерть, пришло бессмертье...
«...НАШ ТОВАРИЩ КОЛЯ...»— Хорошо помню, как провожали нас на Всесоюзные планерные соревнования в июле 1939 года... На аэродроме собрались гости и курсанты аэроклуба Говорились речи, произносились добрые напутствия играл оркестр. Волновалась вся наша команда — И Федя Солодко, и Николай Пивунов, и Саша Резаков и штурман Толик Борисов, ну и, конечно, Коля... Тоже волновался....— Простите, — перебиваю я рассказ Николая Викторовича Руднева — командира «воздушного поезда Баку — Тула» в 1939 году, одного из ветеранов Бакинского аэроклуба. — Простите, я интересовался Гусей-ном Алиевым. Он, кажется, был в вашей команде. Руднев улыбается. — Я же сказал, что Коля тоже волновался пере полетом... Пожимаю плечами, а Руднев смеется... — Забыл объяснить. Дело в том... Не знаю, когда и при каких обстоятельствах, но среди друзей с некоторых пор Гусейна Алиева стали называть Колей. Был он по характеру тихим и спокойным. Дисциплинированным как в полете, так и на земле. Немногословным, прямым и откровенным... Помню его очень хорошо — на лице всегда чуть заметная добрая улыбка. Слушал товарищей не перебивая. Любил сам рассказывать. И рассказывал горячо, увлекательно. Ради товарищей и общего дела мог пожертвовать своим личным благополучием... Провожали нас в Тулу очень торжественно. На поле аэродрома выстроились учебные самолеты, на ветру развевались флаги, гремела музыка. Бегали вокруг нас корреспонденты и кинооператоры. Мешали, конечно... Весь наш путь составлял около 2 тысяч километров. Мы собирались пройти это расстояние за 15 летных часов, заправляя самолет горючим в Махачкале, Минеральных Водах, Ростове, Воронеже и Туле. К перелету готовились основательно. Отрабатывали взлеты и посадки, отцепку планеров и совместный полет. Все мы вместе составляли «воздушный поезд» — впереди самолет, а за ним, строем клина, три планера на стальных буксирах. После взлета с аэродрома стальные тросы нужно было «подбирать», натягивать втугую. Перед посадкой на аэродром тросы отцеплялись от планеров и каждый по очереди садился самостоятельно. Обязанности сцепщика лежали на штурмане Толике Борисове. Он сидел в задней кабине самолета и вручную наматывал на катушку тросы, когда это было необходимо. Работа, прямо скажем, была не из легких, но наш Толя не унывал. Был он парнем веселым и хорошим певцом. Даже в воздухе умудрялся попеть... В Махачкале сели благополучно. Но мне, как командиру перелета, пришлось сделать ребятам замечания. Дело в том, что все мы привыкли летать по кругу над своим аэродромом. Знали там, как говорится, каждый кустик и каждую тропинку. А на перелете перед нами (вернее, под нами) открывались новые, незнакомые картины. Конечно, хотелось получше рассмотреть и море, и горы, и селения. И естественно, пилоты наши увлекались... Увлекались просмотром местности, над которой пролетали, допускали изменения высоты относительно самолета, появлялась слабина тросов, отсюда и рывки. И все это могло привести к отцепке планеров в воздухе. Пришлось бы всем идти на вынужденную посадку... - А как потом подниматься? В Махачкале посовещались и решили — если кто-нибудь отцепится в воздухе, должен садиться и действовать по обстановке, а «воздушный поезд» будет продолжать своп полет. Помню, Коля Алиев больше всех задерживался у своего планера, проверяя тросы, осматривая и закрепляя планер на случай сильного ветра. Но в Минеральных Водах он оконфузился. Такое, впрочем, могло случиться с каждым из нас. В Минеральных Водах сели благополучно вечером. Вылет назначили на раннее утро. Решили немного отдохнуть и потому уехали в Кисловодск, посмотреть курорт и погулять. Побывали в Нарзанной галерее, поднялись к «Храму Воздуха». Ночевать вернулись в Минеральные Воды и рано утром были на аэродроме у своих машин. Начали взлет. В середине разбега чувствую, что самолет идет как-то очень уж легко. А тут и штурман докладывает: — Правый сидит... Прекратить взлет уже поздно: кончается поле аэродрома. Мельком оглядываюсь и вижу, что планер Алиева остался на земле, а трос тянется за самолетом. Впереди столбы электропередач... И настроение у меня, сами понимаете, скисает... Даю мотору форсированные обороты и начинаю разворот. Штурман Толя Борисов понял меня без слов. С таким усердием и скоростью начал крутить свою ручку, чтобы побыстрее убрать трос, что я испугался за самолет... Разнесет, думаю, Толик машину... Набрали высоту благополучно. Смотрю вниз. Алиев из своего планера вылез и флажком подает нам сигналы: «Все в порядке. Продолжайте полет». Сначала я его даже и не понял. Что, думаю, он там сигналит, чего путает, растерялся, что ли?.. Помощь просить должен, а он «...все в порядке... продолжайте...». Злюсь, конечно. Набираю еще высоту. Отцепляем планеры. Они идут на посадку. Толя старательно выбирает тросы. Тогда и мы направляемся к аэродрому, заходим на посадку, садимся. Потеряли на этом часа полтора. Самые хорошие утренние часы... Подбегает к самолету Алиев, докладывает: — Виноват... Передоверил проверку троса сопровождающему, а он подвел — отцепился трос... Смотрю на него. Слушаю его очень добросовестный и честный доклад и чувствую, как злость моя отходит, исчезает. Спрашиваю совсем уже спокойно: — Коля, дорогой, какого же черта ты сигналы путал? Он смотрит на меня и спокойно отвечает. — А я не путал. Решил не задерживать всех и действовать по обстоятельствам... Чего же из-за одного всем страдать... Хотя обидно, конечно, было не попасть в Москву на соревнования... Снова поднимаемся в воздух. Летим дальше. Пролетели Ростов и Воронеж, благополучно приземлились в Туле. Но сами соревнования прошли для нас не очень-то радостно, скорее наоборот... И начало было неудачное... Только успел забуксировать двоих, стала портиться погода. Налетела гроза страшнейшая. Все полеты закрыли. Кинулись мы к своим машинам, чтобы укрепить их на земле понадежнее, чтобы ветер их не покалечил. Возились мы с Толиком Борисовым у самолета, а ребята — у своих планеров. Торопились очень. Гром гремит, дождь как из ведра хлещет, а мы работаем, мокрые до нитки... Потом я не все помню... Мы с Толей рядом стояли... Треснуло что-то, словно снаряд разорвался, оглушило нас. Молния ударила... И нас обоих покалечила... И меня и Толю в больницу увезли. Провалялись мы месяца полтора и в Баку вернулись уже по железной дороге. А ребятам дали другого пилота и сцепщика. Но только трудно им было очень. Представляете, соревнования идут, а наши еще только привыкают друг к другу, еще только облетываются. Ну и результат, конечно, был не очень радостным: заняли место не ахти какое, где-то в середине таблицы... Очень много лет с той поры прошло. Война отгремела. Воевать мне пришлось в авиации. А как жe иначе? Все ребята наши в авиации воевали. Командовал я эскадрильей в Крыму, и под Сталинградом, и под Орлом. После войны опять в Баку вернулся, в родной аэроклуб. Пилотов готовил и парашютистов. А ребята наши... Ребята, которые вели планеры в том нелегком перелете, Коля Алиев и Федя Солодко — погибли. Погиб и штурман — сцепщик наш — Толик Борисов. Колю Пивунова и Сашу Резакова я потерял, но слышал, что живы они... И как память о тех далеких днях нашей молодости я ношу на руке отметину, след от молнии... Помните, рассказывал?.. Вперед Оглавление Назад
|
.jpg)
