Важное
Главное в военных СМИ за неделю: новые перестановки на верфях ОСК, первые серийные комплексы С-500, арест замминистра обороны
"Эникс" рассказал, 
|
РЕШЕНИЕ РУССКОГО КОМАНДОВАНИЯ НА БЛОКАДУ ПЛЕВНЫ. НАМЕРЕНИЯ ТУРЕЦКОГО КОМАНДОВАНИЯНеудача сентябрьского штурма Плевны резко снизила настроение верхов русского командования. Зотов, как это было и с Криденером после Второй Плевны, уже 12 сентября ожидал немедленного перехода армии Османа-паши к контрудару. В предвидении контрудара Зотов вечером 12 сентября разослал приказы разоружить осадные батареи и отправить их в Систово.Для окончательного установления образа действий Дунайской армии Александр II созвал 13 сентября военный совет, на котором было решено «держаться и укрепиться на прежних позициях до прибытия ожидаемых подкреплений, а затем предпринять систематически постоянную атаку неприятельских укреплений»(1). В принятии такого решения определенную роль сыграл Милютин. Еще накануне заседания военного совета он, приведя чисто военные соображения, решительно возражал против предложения Николая Николаевича и Непокойчицкого оставить Плевну и даже отойти в Румынию, что означало бы срыв летней кампании. Конечно, решение оставаться у Плевны объяснялось не только чисто военными причинами. Главную роль играли тут соображения внешней и внутренней политики. Царь боялся неизбежного падения международного авторитета царской России в случае отхода за Дунай, и, кроме того, он боялся усиления революционного движения в стране. Уточнение характера действий русских войск под Плевной, по предложению Милютина, решено было поручить Тотлебену, вызванному для этой цели из Петербурга. Тотлебен прибыл в конце сентября. Ознакомившись с положением дел, он принял твердое решение действовать против Османа-паши одной лишь блокадой, взять Плевну голодом. Возможность четвертого штурма Плевны Тотлебен решительно отверг. Тотлебен также отверг и всякую мысль о попытке взять Плевну путем постепенной систематической осады. Отказ от четвертого штурма Плевны и от осады ее был в создавшихся для Дунайской армии условиях, без сомнения, правильным. В обоих случаях при дневных действиях потребовалась бы крупнокалиберная артиллерия навесного огня, без которой нельзя было разрушить турецкие укрепления. При отсутствии такой артиллерии всякий дневной штурм означал бы лишь весьма вероятную возможность новой неудачи и новых потерь; кроме того, для действий днем требовалась иная подготовка войск, а к ее перестройке царское командование не было готово. До ночного штурма командование не додумалось. Оставалась блокада. Расчет на блокаду был правилен еще в одном отношении. По силе своих укреплений Плевненский укрепленный лагерь в некотором отношении походил на крепость, но резко отличался от нее по степени обеспеченности всякого рода запасами. При полной блокаде недостаток запасов должен был в относительно короткий срок привести гарнизон или к капитуляции, или к попытке прорыва. В последнем случае положение русских войск было бы весьма благоприятным: они как бы менялись ролями с турками и могли на укрепленной позиции встретить вышедшие из укреплений турецкие войска. Впрочем, неправильно было бы приписывать Тотлебену широту кругозора, при которой ему стали ясны все эти условия. Тотлебен принял самый осторожный образ действий, для того чтобы с наибольшей степенью вероятности сохранить созданный вокруг него ореол «героя Севастополя». В связи с полным отказом от всяких наступательных действий перед Дунайской армией встал вопрос о создании оборонительной группировки. К середине сентября взаимное соотношение сил и расположение войск на Балканском полуострове были следующими. Русские и румынские войска насчитывали в строю 277 000 человек при 155 батареях. В недалеком будущем силы эти должны были значительно возрасти. К середине октября ожидался подход к Зимнице 24-й пехотной дивизии и гвардейского корпуса, а еще через 2—3 недели — двух гренадерских дивизий. Все эти подкрепления увеличивали численность русской армии на 100 000 человек и 40 батарей. Турецкие войска на всем Балканском полуострове насчитывали 350 000 человек при 583 орудиях. Из этого числа против русско-румынских войск действовало немногим более 200 000 человек при 450 орудиях, остальные же войска были расположены против Черногории, Сербии и Греции или находились на острове Крите, б Боснии, в Герцеговине и в Константинополе. Усилить свои войска, действующие против Дунайской армии, за счет приграничных войск турки могли лишь в незначительной степени. Источником дальнейшего усиления турецких войск против Дунайской армии являлись, таким образом, лишь новые формирования. Но и этот источник оскудевал, так как для формирования новых частей не хватало кадров и ощущался недостаток в материальной части. Следовательно, через 1—1,5 месяца общее соотношение сил должно было резко измениться в пользу Дунайской армии. Русско-румынские войска к середине сентября основной своей массой в 102 000 человек с 470 орудиями располагались на Западном фронте у Калафата, Ловчи и Плевны. Этим войскам в Вид-дине, Орхание и Плевне противостояло 70 000 турок с 110 орудиями. Численная слабость турок возмещалась тем, что главная их группировка у Плевны, притягивавшая к себе и главные силы русско-румынских войск, располагалась на сильно укрепленной позиции. На Южном фронте русские располагали двумя основными группами войск. У Шипкинского перевала оборонялась группа войск Радецкого численностью около 20 000 человек при 79 орудиях; вторая группа, численностью в 28 000 человек при 122 орудиях, находилась у Елены и Хаинкиоя. Обеим этим группам русских войск противостояла Балканская армия Сулеймана-паши, насчитывавшая около 42 000 человек при 75 орудиях и занимавшая линию Котел — Карлово. На Восточном фронте главную массу русских войск составлял Рущукский отряд цесаревича Александра. В нем к середине сентября насчитывалось 68 000 человек при 272 орудиях. Кроме того, в Северном и Осман-Базарском русских отрядах насчитывалось около 20 000 человек да несколько десятков тысяч было в Дунайских отрядах и в 14-м корпусе. Всем этим русским силам противостояла часть Восточно-Дунайской армии Мехмега-Али-пашй, насчитывавшая 81 000 человек при 185 орудиях. Остальные силы этой армии были представлены крепостными гарнизонами и незначительным количеством полевых войск, разбросанных по различным пунктам четырехугольника крепостей; 9000 человек из числа полевых войск находилось против 30 000 человек русского 14-го корпуса, а 3000 человек — против Журжево-Ольтеницкого отряда. Таким образом, группировка войск Дунайской армии русских к середине сентября представляла собой сильно растянутую дугу; общего резерва она не имела. При крупном контрнаступлении турок такая разбросанность войск могла стать весьма опасной для них. В начале второго этапа войны турецкое командование побуждали к контрнаступлению сперва успехи под Плевной и на Восточном фронте, а затем сведения о готовившемся подходе на Балканский полуостров сильных русских подкреплений. Между константинопольским командованием и командующими армиями вновь после неудачи русских под Плевной завязалась оживленная переписка по обсуждению планов предстоящего контрнаступления. В конечном счете верховное турецкое командование договорилось начать контрнаступление силами Восточно-Дунайской армии Мехмета-Али-паши. Это наступление должно было быть поддержано переходом в контрнаступление Балканской армии. Осману-паше было категорически запрещено покидать Плевну; для поддержки войск Османа-паши и для обеспечения их сообщений было решено создать в Орхание особый корпус Шефкета-паши. Как будет видно из дальнейшего, наступательный план турецкого верховного командования осуществлен в полной мере не был, он был едва лишь обозначен. Причинами этого между прочим являлись слабая дисциплина турецкого армейского командования, интриги командующих армиями, главным образом Сулеймана-паши, слабость верховного турецкого командования и неумение его не только добиться осуществления своих планов, но даже и создать действительно конкретные и твердые планы контрнаступления. Нежелание командующих армиями наступать являлось главным образом следствием неверия в свои силы, которое в свою очередь было результатом вынужденного признания ими высокой боеспособности, доблести и выносливости русских войск, проявлявшихся даже в неудачных для русских сражениях. (1) Милютин Д. А. Дневник, т. II, М., 1947, стр. 214. Вперед Оглавление Назад
|
.jpg)
