Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Импортозамещение теплообменного оборудования

Найдено решение
для замены импортных
теплообменников

Поиск на сайте

Главная / Издания / Литература / Книжная полка / А.И. Алексеев. Охотск - колыбель русского Тихоокеанского флота

Охотск — порт

После первого похода на Камчатку началось регулярное сообщение с ней. Охотский острог стал в центре деятельности русских людей на Тихом океане. В устье реки Охоты, на Охотской кошке, образовалось селение, там зимовали суда. Рядом с ними было построено несколько домов для служилых, матросов, мореходов.

Для выполнения обширной программы исследовани Дальнего Востока, намеченной Петром I, создавались одна за другой экспедиции, отправным пунктом которые неизменно был Охотский острог, несмотря на то, что по естественным условиям он был мало приспособлен для устройства в нем порта. Зато его географическо-экономии ческое положение как нельзя лучше соответствовало это му: близость и сравнительно удобное (по рекам) сообщение с Якутском, центральное положение в бассейн Охотского моря, возможности судостроения, наличие двух рек, образующих общую лагуну, куда могли заходит мелкосидящие мореходные суда.

Вместе с организацией первого морского похода на Камчатку шла подготовка к широко задуманной экспедиции по изучению бассейна Охотского моря. Экспедиция эта получила название «Большого Камчатского наряда» Ей, согласно указу Петра I от 1716 г., «...поручалось исследовать Камчатку, с землями чукчей, коряков и юкагиров; покорить независимые племена, собрать с них ясак, построить остроги и завести торги с окрестными жителями; снарядить экспедиции к берегам морей Северного и Восточного и по рекам: Колыме, Камчатке, Пснжине, Чендону, Яме, Охоте, Уди и Тугуру для прозедывания неизвестных земель, лежащих противу устьев этих рек, и открытия сопредельных островов»(1).

Эта экспедиция снаряжалась в Охотске. Руководство ею было поручено воеводе Ельчину, вызванному для этой цели в Москву в Сибирский приказ. В окрестностях Охотска, по Охоте и Кухтую заготовлялся лес для постройки четырех морских судов экспедиции. Для доставки имущества экспедиции из Якутска оттуда капитаном Абыштовым была начата постройка сухопутной дороги до Охотска. Правда, из двух начатых строительством лодий ни одну не удалось довести до конца: обе сгнили на плотбище недостроенными, одна в Удском остроге, другая — в Охотске. Остальной заготовленный для судостроения лес был унесен в море сильными наводнениями 1723 г. Но эспедиция полковника Якова Ельчина закрепила ведущее положение Охотска среди всех других населенных пунктов побережья. К работе в ней были привлечены все силы мореходов Охотска. В частности, участники первого похода на Камчатку Треска и Невейцын ходили на Шантарские острова.

В 1719 г. по указу Петра I снаряжается следующая экспедиция, в которой впервые участвовали геодезисты, окончившие курс наук в Морской академии, — первые флотские офицеры, прибывшие на Тихий океан, Иван Михайлович Евреинов и Федор Федорович Лужин. Открытая инструкция Петра I от 2 января 1719 г. гласила: «Ехать вам до Тобольска, и от Тобольска, взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее, куда вам указано, и описать тамошние места: сошласяль Америка с Азией, что надлежит зело тщательно сделать, не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карте исправно поставить; a об отправлении вашем от Тобольска и о даче подвод и провожатых и прочего, в чем вам будет нужда, Сибирской губернии к ландратам и прочим управителям указ послан»(2).

Плавание было совершено на той же лодье, на которой ходили в первый поход на Камчатку Соколов и Треска. Судно, выйдя из Охотска в сентябре 1720 г., благополучно подошло через 9 дней к берегам Камчатки, где зазимовало в районе реки Ичн, а ранней весной 1721 г. перебралось в Большерецк, откуда совершило плавание к Курильским островам и обратно в Охотск. Евреинов и Лужин сумели обследовать и составить карту Курильских островов вплоть до острова Симушир включительно. Управляли судном мореходы Кондратий Мошков и Андрей Буш.

В осуществлении первых трех экспедиций, выходивших из Охотска, особенно ярко проявились замечательные качества русских землепроходцев: мужество, упорство, трудолюбие и беззаветная отвага. Без этих качеств матросов. казаков, служилых, плотников невозможны были бы ни эти, ни последующие походы.

Коренной поворот в жизни Охотска наступил со времени организации Первой Камчатской экспедиции. К этому времени Охотск расширился и стал походить на большой приморский поселок, в котором главными средствами к жизни были мореплавание, рыболовство, военная служба. В нем появились частные дома — признак того, что люди избрали его постоянным местом жительства. На судостроительных верфях — на Ураке, Кухтуе и Охоте шло строительство судов, заготовка леса. Прибывали все новые и новые мореходы. Суда регулярно ходили на Камчатку. В 1723 г. судостроитель Каргопол закончил строительство еще одной лодьи. Небольшие суда местного значения для перевозки припасов из устья Урака в Охотск — последнего этапа наиболее распространенного в те времена пути от Якутска до Охотска — постоянно строились на уракских верфях. Путь из Якутска следовал по Лене, Алдану, Мае и Юдоме до Юдомского креста. Отсюда можно было двигаться двумя путями. Первый — сухопутный — прямо на Охотск через горы до притока Охоты Арака и дальше по реке Охоте. Второй — более длинный, но удобный — через сравнительно небольшой перевал (22 версты) от Юдомы Крестовской на верховье реки Урак и по ней до Охотского моря. От устья Урака — берегом моря до Охотска. Чаще всего мелкие речные суда с грузом тянули на этом участке (около 25 верст) бечевой вдоль берега. Берег здесь приглубый и песчаный, и по отливу идти довольно легко. Ходили и на веслах и под парусами. Все зависело от времени прибытия груза, а следовательно, и от погоды. Небольшой легкий ветерок, дувший вдоль берега к Охотску, доставлял много радости всем, облегчая тяжелую работу служилых людей.

Если с организацией экспедиции Соколова — Трески Охотский острог был фактически превращен в порт Роси на Тихом океане, то с момента появления в нем передовых отрядов Первой Камчатской экспедиции Охотск все чаще и чаще стал не официально именоваться портом. Как известно, распоряжение о снаряжении этой экспедиции было собственноручно написано Петром I незадолго перед смертью. Андрей Нартов передает следующий разговор Петра с Ф. Апраксиным: «Худое здоровье заставило меня сидеть дома; я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно, и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию. На сей морской карте проложенной путь, называемый Аниан(3), назначен не напрасно. В последнем путешествии моем в разговорах слышал я от ученых людей, что такое обретение возможно. Оградя отечество безопасностию от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству чрез искусства и науки. Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать берегов американских?»(4).

В инструкции, данной Петром I руководителям экспедиций, говорилось:

«1. Надлежит на Камчатке, или в другом там месте, сделать один или два бота с полуботами.

2. На оных ботах возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется что та земля часть Америки.

3. И для того искать, где оная сошлась с Америкой, чтобы доехать до какого города европейских владений или ежели увидят какой корабль европейский, проведать от него, какой оной кюст(5) называют, и взять на письме и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды»(6).

Руководство экспедицией было, возложено на капитан I ранга В. И. Беринга; помощниками его назначены лейтенанты М. П. Шпанберг и А. И. Чириков. Уже в 1726 г. в Охотске появился первый отряд экспедиции. Руководил отрядом деятельный гардемарин Петр Авраамович Чаплин. С ним прибыли строители, мастеровые, служилые с необходимыми припасами для строительства экспедиции онных судов. В первую очередь необходимо было позаботиться о жилище, и не только для себя, но и для тех, кто будет прибывать.

Выбор места прежде всего диктовался близостью моря. У него-то, у устья реки Охоты, совсем рядом с верфью на которой Чаплин летом этого же года заложил первое экспедиционное судно, расположился экспедиционный поселок. К прибытию остальной части экспедиции во главе с Берингом, в октябре, основная часть работы была окончена. На следующий год, 8 июля, судно, названно «Фортуной», было спущено на воду.

В августе «Фортуна», а также лодья, построенная в 1723 г. и отремонтированная Чаплиным, ушли на Камчатку, в Большерецк.


Охотский порт во времена Второй Камчатской экспедиции.

Отсюда лодья была снова отправлена в Охотск, где еще долгое время несла службу. А «Фортуна», нуждавшаяся после перехода в ремонте, перешла в Нижне-Камчатск. Здесь на воду был спущен бот «Гавриил», и на нем Беринг совершил первое плавание, во время которого второй раз(7) был открыт пролив между Азией и Америкой. И в переходе «Фортуны» и в походе «Гавриила» принимали участие прославленные охотские мореходы. В ответственном походе «Гавриила» большую роль сыграл известный мореплаватель Кондратий Мошков. До этого он неоднократно ходил на Камчатку и хорошо знал путь. Присутствие опытного морехода облегчило плавание и управление судном.

Во время плавания «Гавриила» частично были исследованы берега Чукотки. Открыты заливы Креста и Преображения. «Беринг, следуя обычаю того века, в котором жил, давал имена новооткрытым заливам, островам и мысам по календарю. Поелику в сие число празднует церковь наша происхождение древ честного и животворящего Креста, то и назвал он губу, в коей находился, губою Св. Креста»(8).

В честь святых названа гора Св. Ильи и другие. В открытых Берингом местах почти нет названий, данных по именам высокопоставленных особ. Но когда во время Второй Камчатской экспедиции на обратном пути из Америки на боте «Св. Петр» вблизи новооткрытых островов умер матрос II статьи Никита Шумагии, Беринг назвал острова его именем.

Опыт этой экспедиции показал, что корабли, построенные на самом краю Восточной Сибири, на Охотском побережье, отличались хорошими мореходными качествами и могли совершать дальние плавания. И «Фортуна» и «Гавриил» были судами одномачтовыми и хорошо ходили под парусами. Оба они долго служили в Охотском порту и в дальних походах. Экспедиция подтвердила, что русские люди в самых трудных условиях могут создавать хорошие корабли, могут сами выполнять любые задания родины.

В то время, когда «Гавриил» и «Фортуна» в 1729 г. возвращались в Охотск, там уже снаряжалась следующая экспедиция под начальством казачьего головы Афанасия Федотовича Шестакова. Шестаков представил правительству проект своей экспедиции и карту, на которой нанесена Америка и множество островов. Он обязался проверить и исследовать, а также покорить чукчей и коряков. Благодаря последнему поручению экспедиция носила военный характер. Разрешение на экспедицию последовало 27 марта 1727 г. В нее было назначено 400 казаков под начальством капитана Дмитрия Ивановича Павлуцкого. В составе ее были: штурман Яков Гене, подштурман Иван Федоров, геодезист Михаил Спиридонович Гвоздев, матросы, корабельные мастера, люди разнообразных специальностей.

На охотских верфях-плотбищах снова застучали топоры: строились новые корабли для экспедиции. В течение одного 1729 г. были выстроены два бота — «Восточный Гавриил» и «Лев». В состав экспедиции вошли и суда Беринга «Гавриил» и «Фортуна». К экспедиции, как и всегда, были привлечены опытнейшие мореходы Мошков и Треска. Но начальник экспедиции Шестаков был убит в схватке с чукчами, бот «Лев» сожжен ими во время зимовки. Принявший после смерти Шестакова начальствование над экспедицией Д. И. Павлуцкий отправил оставшиеся корабли по разным маршрутам. Из них наиболее примечательно плавание «Гавриила». Командовавший им совершенно дряхлый штурман Яков Гене летом 1732 г. передал судно в Нижне-Камчатске подштурману Ивану Федорову. На судне были Гвоздев и Мошков.

Этому русскому судну выпала честь первым подойти к берегам Северной Америки со стороны Азии. Это произошло 21 августа 1732 г. Путь «Гавриила» лежал вначале к Чукотскому носу, затем к мысу Дежнева, оттуда — к островам Диомида (Гвоздева). Острова были осмотрены участниками экспедиции. С острова Крузенштерна участники плавания увидели берега Америки. «Гавриил» направился к ним и вскоре подошел к американской земле в районе теперешнего мыса принца Уэльского. Велико было желание экипажа высадиться на неизвестный берег. Предприняли несколько попыток, но помешал штормовой ветер. В надежде, что можно будет подойти в другом месте, Федоров взял курс на юг, а затем обратно на Камчатку. На этом пути был открыт остров, по всей вероятности, остров Кинга, на который путешественники высаживались. Судно благополучно прибыло в Нижне-Камчатск.

К 1730 г. положение Охотска настолько окрепло и роль его так возросла, что указом правительства от 10 мая 1731 г. Охотск был объявлен портовым городом. Этим указом были приняты меры к заселению Охотского порта, к расширению города и увеличению строительства судов. В Охотск на поселение вместо каторги стали высылать неоплатных должников. В одном только 1731 г. было прислано 153 человека. Они составили ядро коренного русского населения города. Путей обратно не было. Можно было, конечно, бежать. Многие и решались на это, но их ловили или они погибали в дикой тайге. Большинство оседало здесь и превращалось впоследствии в работных людей, мореходов, некоторые сумели выбиться и в службу.

Первым командиром Охотского порта был назначен Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев(9) — один из выдающихся деятелей во времена царствования Петра I. «Надо полагать, что Скорняков-Писарев был человек необыкновенного ума и пользовался отличным благоволением Петра I, ибо он был определен к следствию над нарицею Евдокиею Федоровною и присутствовал также при суде над царевичем Алексеем Петровичем», — замечает В. Н. Верх(10).


План Охотского порта 1730-х годов.

Указом от 29 апреля 1731 г. Скорнякову-Писареву предписывалось вступить в полную команду над Охотским портом. Задачи, права и обязанности начальника порта были сформулированы в инструкции, состоящей из 33 пунктов(11). Основную задачу определял первый пункт: «Приехав в Охотск, иметь тебе над оным местом полную команду, и чтобы то место людьми умножить, и хлеб завесть, и пристань с малою судовою верфию, также несколько мелких судов, для перевозу на Камчатку и оттуда к Охотску казенной мягкой рухляди и купеческих людей с товарами и для других потреб сделать, дабы оное яко новое место с добрым порядком, к пользе и прибыли государственной приведено было».

Важной мерой было решение о заселении людьми всех сословий не только Охотска, но и дороги от Якутска до Охотска и о различных льготах переселенным. Предписывалось для строения судов отбирать «мастеров из ссылочных», а также организовать в Охотске смолокурение и железоделательный завод, чтобы «ковать не токмо нагели и другие припасы, но и якори, хотя небольшие, для судов, чтобы не возить железа из Тобольска напрасно»; разводить рогатый и мелкий скот, лошадей и принять все меры к налаживанию сельского хозяйства.

Направляемым в Охотский порт и близлежащие острожки офицерам и служилым людям наказывалось, чтобы они с «тамошним народом поступали порядочно».

Большое место в инструкции уделено развитию морского дела. Скорнякову-Писареву приказано сразу по прибытии на место «судна четыре или шесть сделать, для обыкновенного переезда на Камчатку и в другия места служилым людям и купцам». То есть ставилась задача развития не только военного флота, но и торгового для проведывания новых земель и организации промысла и торговли с другими странами.

Инструкция определяла и многие другие права и обязанности командира порта: заведение школы, льготы купечеству, взаимоотношения Охотска и Камчатки. Скорнякову-Писареву давались широкие полномочия во всех областях жизни вверенного ему огромного края. Он должен был «смотреть и за камчатскими прикащиками и кои будут посылаться из Охотска офицеры с служилыми людьми для исправления дел и содержания острожков».

Помимо контроля за деятельностью подчиненных, инструкция специальным, последним пунктом поощряла командира порта «в прочем же поступать со всяким усердием, против данной вам инструкции, а будет что и сверх сей инструкции можешь изобрести к пользе и к размножению (государственного. — А. А.) интересу и о том о всем со всяким обстоятельством присылать в Сибирский приказ доношения». Таким образом, Охотскому порту была предоставлена полная самостоятельность, а командиру его — большая власть. Охотское управление было отделено от якутской воеводской канцелярии и подчинено непосредственно иркутской провинциальной канцелярии.

В 1732 г. Скорияков-Писарев прибыл в Якутск, приступил к исполнению своих обязанностей и стал требовать немедленной отправки в Охотск положенных припасов и команды порта. Но якутский воевода Жадовский не пожелал выполнить требования. Это надолго задержало личный приезд Скорнякова-Писарева в Охотский порт.

Между тем в Якутск прибыли первые назначенные Адмиралтейетв-коллегией для службы в Охотский порт штурманы Иван Борисович Бирев, Софрон Федорович Хитрово, Авраам Михайлович Дементьев и шесть матросов. Кроме них, был послан плотничий комендор Иван Захаров и велено было отправить из Казани ластовых судов мастера Макара Рогачева с помощником Глазовым и четырьмя плотниками второго класса(12). Это был второй отряд морских служителей, строивших Охотский порт.

11 июля 1732 г. Скорняков-Нисарев отправил в Охотск первую партию из 28 человек во главе со штурманом Биревым. Биреву было поручено временно заведывать портом и принять меры к заготовке леса для портовых построек.

Оставшийся в Якутске Скорияков-Писарев уже к февралю 1733 г. сумел заготовить весь провиант для Охотска и построить 14 речных судов для сплава грузов по рекам. Но якутский воевода клеветой и другими способами добился отстранения его от должности, хотя и ненадолго. В сентябре в Якутске снова был получен указ о продолжении действий полномочий Скорнякова-Писарева. Одновременно был прислан и штат управления Охотского порта, состоявший из командира, воеводского товарища, секретаря, трех канцеляристов, четырех копиистов и сторожа.

Правительство, по крайней мере своими указами, помогало сибирским властям в заселении Охотского края. Так, 26 июля 1733 г. последовал указ, касающийся льгот ссылаемым в Охотск, — «О распределении ссылаемых в Охотск разных чинов людей, по прежним их состояниям, записывая купцов в купеческое звание, мастеровых в цехи, а крестьян в крестьянство с назначением им земель для хлебопашества»(13). Этот указ давал возможность ссылаемым в Охотск честно трудиться на том поприще и в том сословии, к которому ссыльный принадлежал до наказания. Разумеется, трудности жизни в Охотске от этого не уменьшались, а условия существования не улучшались. Все равно все были заняты одним делом строительством порта.

Одновременно с началом устройства Охотского порта правительство приняло другое важное решение (17 апреля 1732 г.): об организации Второй Камчатской экспедиции. Усиление колониального могущества иностранных государств, и в первую очередь Англии, заставило передовых людей России того времени серьезно подумать об охране русских владений, особенно дальневосточных, которые были совершенно открыты для любого нападения. Для этого надо было хороню изучить свои границы, прочно осесть там и освоить все земли. Именно таким целям и должна была соответствовать Вторая Камчатская экспедиция. Во главе ее снова был поставлен Витус Беринг, опытный моряк, хотя и не совсем решительный человек. Этим его недостатком воспользовался его помощник Мартын Петрович Шпанберг, грубый, самовлюбленный, властолюбивый человек.

Деятельно и энергично препятствовал, как мог, интригам Шпанберга честный офицер, прекрасный моряк и выдающийся исследователь Алексей Ильич Чириков, пазначенный помощником начальника экспедиции. Своим центром, как и все предыдущие экспедиции, Вторая Камчатская экспедиция избрала Охотский порт.

Относительно отправки всех средств экспедиции в Охотск существовали две противоположные точки зрения. Адмирал Сандерс выдвигал смелую по тому времени, но вполне реальную мысль о движении экспедиции на Дальний Восток морским путем вокруг мыса Горн. В этом проекте сказалась большая вера в наших моряков, в отечественные корабли. Проект Сандерса интересен также и тем, что значительно сокращал расходы на экспедицию и позволял использовать для исследовательских работ, впредь до постройки судов на месте, корабли, на которых будет доставлена экспедиция. Сандерс (а его мнение отражало также и мнение президента Адмиралтейств-коллегий) особенно горячо высказывался за создание сильного Тихоокеанского флота, способного охранять русские земли на дальних рубежах.

На Вторую Камчатскую экспедицию возлагались большие надежды, и задачи, которые ставились перед ней, органически вытекали из политико-экономических целей правительства на Дальнем Востоке и требовали быстрого решения. Правительство было кровно заинтересовано в скорейшем освоении дальневосточных окраин, в скорейшем строительстве сильного Тихоокеанского флота. Поэтому был принят второй вариант отправки экспедиции к Охотску — сухим путем, так как строительство кораблей для плавания вокруг мыса Горн и снаряжение такой экспедиции заняло бы, по подсчетам Адмиралтейств-коллегий, не менее четырех лет, тогда как доставка сухим путем предполагалась в течение около двух лет.

Первая Камчатская экспедиция, прошедшая проливом между Азией и Америкой, широких исследовательских работ в этом районе не производила. Поэтому второй экспедиции предстояло исследовать ширину пролива, убедиться в возможности плавания Северным Морским путем в Индию и Китай. С этой целью многочисленные отряды детально исследовали северное побережье Сибири от Баренцева до Берингова моря. На экспедицию возлагалась также ответственная задача отыскания морского пути в Северную Америку и в Японию.

На долю Охотского порта выпала огромная работа но организации этой экспедиции. Командир Охотского порта Скорняков-Писарев сумел одновременно с подготовкой экспедиции строить и Охотский порт.

Беринг для ускорения постройки судов на месте и для приготовления жилищ и доставки провианта выслал в Охотск передовой отряд из десяти человек под руководством Шпанберга. Отряд Шпанберга прибыл в Охотск в октябре. Остальные члены экспедиции во главе с Берингом и Чирикозым после трехлетнего пребывания в Якутске прибыли в Охотск только весной и летом 1737 г. Еще до приезда Скорнякова-Пнсарева в Охотск направляемые им из Якутска мореходы, кораблестроители, мастеровые, казаки, переселенцы постепенно прибывали туда в течение 1734—1735 гг. К концу 1735 г. в Охотске собрались штурманы Софрон Хитрово, Авраам Дементьев, кораблестроители Макар Рогачев и Андрей Козьмин, 6 адмиралтейских и 24 якутских мастеровых, около 200 казаков; 80 семейств казаков и 60 семейств якутов прибыли со Скорняковым-Писаревым па постоянное местожительство.

Уже год живший здесь Шпанберг решил расположить все здания и помещения экспедиции на самой оконечности кошки, вблизи устья рек Охоты и Кухтуя. Перезимовав с большими трудностями, Шпанберг весной 1735 г. приступил к постройке жилищ для экспедиции, а летом и осенью заложил два судна: 4 июля бригантину, а 21 октября — дубель-шлюпку(14). Кроме того, решено было отремонтировать находившиеся в Охотске суда «Гавриил: и «Фортуна», па которых совершалась Первая Камчатская экспедиция. Эта важная часть экспедиционных работ была поручена корабельным мастерам Макару Рогачеву и Андрею Козьмину. Общее руководство строительством и ремонтом судов взял на себя Шпанберг.

Охотский порт к этому времени состоял из нескольких домов: канцелярии, ясачной, кузницы, амбаров, частных домов, дома Беринга, построенного еще со времени первой экспедиции, нового дома Шпанберга и дома-казармы для команды экспедиции.


Построенные на охотских верфях суда Второй Камчатской экспедиции «Надежда», «Гавриил», «Фортуна», «Михаил».

В порту шла напряженная работа. Обстановка была очень тяжелой, тем более, чти из-за плохой доставки провианта из Якутска не хватал пищи. Свирепствовала цинга. Жестокость Шпанберга усиливала тяжесть пребывания в Охотске. Служилые и присланные на поселение были в полной зависимости о нрава хозяина. К этому добавлялись трудности жизни вызванные суровой природой, отсутствием привычных России средств для пропитания. Опыты земледелия и скотоводства были пока неудачны.

Служилые и переселенцы, не говоря уже о ссыльных были в Охотске на положении рабов. Наиболее смелые и отчаянные, рискуя жизнью, уходили в тайгу — бежали куда глаза глядят.

Разнообразен был состав экспедиционных служилых в команде Беринга. Плотники и кузнецы в основном были казаки, казачьи дети, разночинцы, крестьяне, присыльные Но даже эти люди, привыкшие ко всяким превратностям судьбы, не выдерживали тяжести пребывания в Охотске и бежали, зная, что при поимке их ждет каторга. В команде Шпанберга было 162 плотника и 32 кузнеца в на­ чале зимовки. Во время зимовки убежало 44 плотника и 11 кузнецов, умерло 2 человека(15). Основной работой летом 1735 г. была заготовка леса для судов экспедиции. Она проводилась двумя партиями: для бригантины — по реке Кухтуй и для дубель-шлюпки — по реке Охоте. Шпанберг, совершенно не признавая полномочий временно оставленного командиром порта штурмана Бирева, заставлял и команду порта, вопреки приказанию Скорнякова-Писарева, выполнять работы экспедицни: заготовлять лес для порта и портовым судов.

По свидетельству А. И. Чирикова, Шпанберг до тон обнаглел, что «не успел лишь только туда приехать, т весь Охоцк и взял в свою команду, а бывшего штюрмана Ивана Бирева, которому поручено было Охоцкое правление, за то что он в том ему Шпанберху противился и не стал было той охоцкой команды отдавать, раздевал и хотел бить батожьями и стал он, Шпанберх, командовать всеми и ясашному сбору определять и посылать и сам в приказной избе заседать»(16). Он самочинно забрал из Охотского правления к себе в команду морехода Треску и матроса Беляева. Только вмешательство Беринга, который писал 12 апреля 1736 г., что «морехода Треску и матроза Беляева взяли вы в свою команду силно», заставило Шпанберга временно возвратить их обоих в ведение Охотского правления(17). Естественно, что прибывшему Скориякову-Писареву пришлось сразу же столкнуться с самоуправством Шпанберга. Скорняков-Писарев согласился с местом устройства порта, выбранным Шпанбергом. Широкая лагуна, образованная совместным устьем крупных рек, давала возможность производить постройку судов в непосредственной близости от моря. В ней же можно было отстаиваться во время штормов, несмотря на трудности входа и выхода. Однако это место имело недостатки — часть кошки во время разливов рек и сильных штормов затопляло, а бар(18) при входе в лагуну менялся каждую навигацию и после каждого шторма. Больше того, часто менялось и положение самого устья.

В 1736 г. произошло большое наводнение. В Охотске сильные наводнения бывали и ранее. Так, 22 августа 1731 г. острог еле устоял. Были смыты некоторые здания, в том числе и ясачная изба. Но такого наводнения, как летом 1736 г., не бывало еще за всю историю Охотска. Очень бурная(19) река Охота обрушила свои воды на узкую полоску песчаной кошки, на которой располагался порт, и, прорвав ее, нашла себе новый выход у самого острога. Ширина вновь промытого устья составляла около 60 сажен. В результате наводнения кошка, на которой располагался порт, превратилась в остров, омываемый с южной стороны морем, с северной — старой протокой реки Охоты и с востока — устьем реки Кухтуй. Бывшая протока Охоты (на протяжении около трех верст) со временем, так как; основная часть воды шла в новое устье, стала мелеть, затягиваться илом и в настоящее время пригодна лишь для прохода шлюпок, а во время приливов — не больших катеров.

Сильное наводнение 1736 г., изменившее географию Охотского порта, нанесло большой вред строителям порта и экспедиции. Было разрушено много новых построек, полностью унесен строевой лес, с таким трудом заготовленный Биревым. Имелись и человеческие жертвы: погибло семь человек.

Но и стихийные бедствия, умножавшие трудности, не могли сломить упорство русских людей, устраивавших первый порт в одном из отдаленнейших мест необъятной страны. Охотский порт продолжал расти. Возводились новые дома, строились заложенные суда.

Скорняков-Писарев всемерно помогал экспедиции материалами и людьми. Одновременно он принимал меры к дальнейшему устройству порта, хотя трудно было при создавшейся обстановке отделить порт от экспедиции. Если строились плотбища, они впоследствии использовались для нужд экспедиции. Большего Скорняков-Писарев сделать не мог, да Шпанберг без того часто силой забирал все средства порта для снаряжения экспедиции, заявляя, что само существование Охотского порта обуслов­ ливается лишь снаряжением экспедиции и после нее порт никому не будет нужен.

Но Скорняков-Писарев верил, что Охотскому порту суждено сыграть выдающуюся роль в развитии русского Тихоокеанского флота. Он хорошо понимал, что порт должен всемерно помогать организации экспедиции, но должен и впредь оставаться готовым к снаряжению любой другой экспедиции, к строительству сильного флота. И старался вселить эту уверенность в своих подчиненных. Впоследствии даже Беринг, не говоря уже о Шпанберге, не разделял этого мнения и писал, что «никакой ползы от оного его, Писарева, поселения не будет, да и впредь ожидать нечего, кроме того, что служилыя люди, живучи на таком пустом месте, претерпевать будут голод и великую нужду»(20).

История опровергла это утверждение Беринга. Польза от «оного поселения» получилась огромная. Появился Тихоокеанский флот, были открыты новые земли на севере Тихого океана. Огромные просторы Дальнего Востока не были отданы иностранным захватчикам, а стали частью России. Во всем этом есть большая заслуга Охотского порта, первых его строителей и мореходов.

Между тем клеветнические доносы Шпанберга, его грубость, игнорирование действий Скорнякова-Лисарева привели к тому, что последний решил сам отправиться в Якутск. Выехал он в сентябре 1736 г., а обратно возвратился совместно с Берингом и остальными участниками экспедиции через год.

В его отсутствие Шпанберг снова взял все в свои руки. В экспедиционной слободке были построены новые жилые и казенные дома. 7 июля была спущена на воду бригантина, названная «Архангел Михаил», а через некоторое время и трехмачтовая дубель-шлюпка «Надежда», зато строительство порта приостановилось. Строилась лишь одна церковь, заложенная в прошлом году. Когда прибывшие в Охотск Беринг и Скорняков-Писарев произвели осмотр спущенных на воду судов, они убедились, что «суда команды его, Шпанберха, плотничною и кузнешною работами по ходу еще не исправны». Принято было поэтому решение отложить экспедицию еще на год. К тому же не прибыл и основной запас продовольствия, по-прежнему остававшийся в Якутске. Если бы экспедиция была лучше организована, этого могло бы не произойти.

Адмиралтейств-коллегия много раз указывала Бериш у на его медлительность. Единственно, что удалось сделать в 1737 г., это отправить на Камчатку бот «Фортуну», который после благополучного перехода был при входе в устье реки Большой застигнут сильным штормом и 14 октября выброшен на берег. На этом боте совершил путешествие на Камчатку выдающийся исследователь, автор «Описания земли Камчатки» Степан Петрович Крашенипиков. У него погибла большая часть багажа и инструментов, «так что больше одной рубахи, в которой на морс был, не имею», — писал он академику Миллеру. Из трех термометров у него вскоре остался только один, и ученый долго раздумывал над тем, брать ли его с собой в путешествие до Нижне-Камчатска или оставить для наблюдений в Большерецке. Но Крашенинников и в этих условиях сумел сделать то, что под силу, пожалуй, только целой экспедиции.

Условия охотской жизни продолжали оставаться прежними. Людей скопилось много, болезни не прекращались, бегства также. В 1737 г. бежало 16 человек. Четыре человека и в их числе штурман Бирев погибли в море. Но порт жил, несмотря ни на что. Теперь здесь уже было достаточно матросов, кораблестроителей и мореходов-штурманов. Не считая участников экспедиции, в порту были мореходы Треска и Бутин, штурманы Яков Гене, Матвей Петров, Лев Казимеров, подштурман Моисей Юрлов. Среди жителей Охотска появились купцы (пять человек), которые вели торговлю с Камчаткой на очень выгодных условиях, а все население Охотска достигло трехсот человек.

Зима 1737/38 г. опять была тяжелой. Зимовали в тесноте. Как ни старались строить быстро, жилищ не хватало. Недоставало и продовольствия. Донимали болезни и среди них вечный спутник зимовок — цинга. Лекарям Нею и Гюнтеру вдоволь хватало практики. К этим трудностям прибавлялись столкновения в Охотске и в Якутске во время подготовки и организации экспедиции между группой Чирикова и Скорнякова-Писарева, с одной стороны, и группой иностранцев на русской службе, типичными представителями которой были Шпанберг, Вексель, Делиль дела Кройер и другие; им эта экспедиция прежде всего сулила огромные личные выгоды, они считали себя выше русских участников экспедиции.

Не случайно поэтому между Берингом и Чириковым все чаще и чаще появлялись разногласия. Чириков обвинял Беринга в нерешительности, в медлительности. Дошло до того, что 27 июня 1738 г. Чириков просил Адмиралтейств-коллегию освободить его от должности помощника начальника экспедиции, так как «предложения мои к господину капитан-командору о экспедичном исправлении от него за благо не приемлются, токмо он господин командор за оные на меня злобствует, что видя, опасаюсь от пего великих обид, которых ему делать легко в такой дальности, имея меня в полной своей власти, а предлагать ему принужден я должностию своей»(21). 18 июня 1738 г. из Охотского порта вышли под командованием Шпанберга первые корабли экспедиции па поиски Японии и для исследования Курильских островов. Это были «Архангел Михаил» под начальством самого Шпанберга, «Надежда» — лейтенанта Вальтона и «Гавриил» — под началом мичмана Шельтинга. Со Шпанбергом отправился в дальнее плавание и неугомонный Никифор Моисеевич Треска. На отряд Шпанберга Берингом возлагались серьезные задачи. В пункте 13-м инструкции, данной Шпанбергу после первого его похода, Беринг писал: «От Охоцка берега морския и впадающий в них реки, даже до реки Удь описать; а особливо по оной коли далеко мочно быть водяному судами ходу... а от устья той реки далее до реки Тугура(22), на которой бывал российский Тугурский острог(23) и за Тугуром буде мочно до Амурского устья: а далее хотя б противности от оного не было не следовать дабы не впасть у китайцев в подозрение потому что за Тугуром до Амура и далее Корея н протчие земли Китайского владения»(24). Далее говорится об исследовании Шантарских островов.

После выхода отряда Шпанберга обстановка в Охотском порту несколько разрядилась. Строились корабли, на которых Беринг и Чириков должны были отправиться на поиски Америки. Заканчивались последние приготовления к экспедиции. В 1739 г. был спущен на воду галиот(25) «Охотск», построенный мастером Рогачевым для нужд порта. В августе того же года возвратились в Охотский порт корабли Шпанберга. 29 сентября на купеческом судне были отправлены в Большерецк лейтенант Иван Фомич Елагин и мичман Василий Андреевич Хметевский. Они выполняли роль авангарда экспедиции Беринга. Им надлежало описать побережье Камчатки от Большерецка до Авачинской губы, а также устье реки Камчатки для того, чтобы найти удобное «к отстою в зимнее время морских судов» место. Елагин и Хметевский выполнили поручение блестяще и таким образом явились первыми гидрографами, по крайней мере Авачинской гавани, а Елагин, кроме того, и первым строителем Петропавловска.

В 1740 г. участник экспедиции лейтенант Вальтон «для описи следовал от Охотцка до реки Ини и прибыв тако устья и залив вымерил и нашлись внутри гавани по малой воде от трех до пяти сажен глубиною, которые расстоянием от Охотцка девяносто пять верст»(26). Вальтон промерил и устье реки Ульи. На обоих устьях уже на следующий год были поставлены временные маяки, которые облегчали входы в эти устья. Только в 1954 г. на этих местах, как, впрочем, и на устьях Охоты и Кухтуя. выставлены высокие металлические башни (высотой до 18 метров) на бетонном основании и С автоматически действующим освещением.

В 1740 г. были спущены на воду два пакет-бота(27) «Св. Петр» и «Св. Павел», предназначенные для похода в Северную Америку. Длина каждого из них составляла 80 футов. Они были двухмачтовые, водоизмещением около 6 тысяч пудов и вооружены каждый 14 небольшими пушками. 8 сентября 1740 г., после шестилетней подготовки (три года в Якутске и три — в Охотске), Беринг на «Св. Петре», а Чириков на «Св. Павле» вышли в свое историческое плавание.

Многочисленные доносы группы Шпанберга на Скернякова-Писарева, находившегося и так в опале, сыграли свою роль. Указом от 13-апреля 1739 г. новым охотским командиром был назначен бывший обер-полицмейстер Петербурга, сосланный в Сибирь по одному со Скорняковым-Писаревым делу, Антон Мануйлович Девиер, которому предписано было «по прибытии в Охотск сменить Писарева и поступать во всем по его инструкциям».

Девиер прибыл в Охотск осенью 1740 г. Шпанберг в это время был занят подготовкой ко второму походу в Японию, намеченному на 1742 г.

Новому командиру порта продолжать начатое Скорняковым-Писаревым дело было значительно легче. Других работ в это время в порту не было. Шпанберг не беспокоил не слишком требовательного Девиера. Похоже было на то, что они довольно быстро нашли общий язык.

Девиеру удалось довести строительство порта до конца. После ухода кораблей экспедиции строительство его велось быстрыми темпами. В 1741 г. Охотский порт состоял из двух частей: города и экспедиционной слободы. В последней насчитывалось 33 частных дома, пять казарм, шесть магазинов, кузница. В самом городе Охотске — канцелярия, государев двор, 40 частных домов, казарма, три мастерские, пять лавок, церковь и другие подсобные строения и судостроительные верфи(28). Охотск «в нынешнее состояние, — указывал С. П. Крашенинников, — приведен при господах командирах Скорнякове-Писареве и покойном графе Девиере. Постройки в Охотске лучше, чем в других острогах. Дома большей частью хорошие и поставлены в одну линию»(29). Девиер предполагал перенести порт и выбрал для этого место в 30 верстах вверх по Охоте, но его проект не был утвержден.

Знаменательным событием в жизни Охотска, как, впрочем, и всего края, было открытие народной школы. Есть несколько указаний, что во исполнение инструкции, данной охотскому командиру, еще в 1732 г. в Охотске была открыта мореходная школа. «Правда, что начало Охотской навигацкой школы, в которой полагалось учить грамоте, арифметике, навигации и другим вспомогательным предметам, относится к 1732 г., но по малому числу морских детей и по недостатку наставников, школа могла оказать успехи нисшей степени»(30). В 1740 г. Девиер устроил школу для детей нижних чинов, в которой уже в 1741 г. под руководством попа-растриги Якова Самгина обучался 21 человек. Обучение велось грамоте, арифметике и рисованию.

Почти одновременно с организацией порта в Охотске было создано первое предприятие. В реестре о движении людей экспедиции Беринга с сентября 1736 г. по сентябрь 1737 г. сказано: «Да по требованию капитана Шпанберга были устроены солеварни к уварению соли казенным Охоцкого порта медным вываром декабря в 20 числа прошедшего 1736 году по 20 число сего 1737 году четырнадцать человек февраля в 20 числа апреля по 5 число десять человек»(31).

Вначале выварка соли производилась на территории самого порта. В 1733 г., когда завод пришел в совершенную ветхость, его перевели за 10 верст от Охотска по направлению к Ураку, там, где было больше леса, и оттуда уже в 1806 г. на реку Урак, в 18 верстах от Охотска. Место там было очень хорошее, рядом пресное озеро. Соль варилась из морской воды, которую привозили в бочках на нартах на собаках и вымораживали в ларях, оставшийся рассол выливали в варницы. Выварка соли начиналась в конце ноября или в начале декабря и продолжалась по апрель. Количество вываренной соли зависело от многих причин, и прежде всего от зимней погоды, так как сильные ветры расслабляют рассол. Среднее количество вырабатываемой в год соли — 2 000 пудов. Этого вполне хватало не только для жителей Охотска, соль вывозилась в Петропавловскую гавань, Нижне-Камчатск, Болышерецк и Гижигинск. «Дрова сплавляются летом по реке Ермолак, а зимою возятся на нартах собаками или в санях самими ссыльными, которых позже, например в 1810—1815 гг., насчитывалось 65 человек. Никто за ними особенно не следил. На заводе был всего один смотритель. Наряжавшийся караул из солдат и офицера не мог уследить за всеми. Побеги случались часто»(32).

На этот-то завод Бироном в 1740 г. был сослан после наказания кнутом на вечную каторгу за участие в деле Артемия Волынского 58-летний виднейший государственный деятель петровской эпохи и ученый гидрограф Федор Иванович Соймонов, сыгравший в свое время большую роль в организации Второй Камчатской экспедиции. С восшествием на престол дочери Петра Елизаветы указом от 1 декабря 1741 г. оба ссыльных командира Охотского порта — Скорняков-Писарев и Девиер — были реабилитированы и в июне 1742 г. отправились в Петербург В 1742 г. был освобожден и Соймонов.

Последние отряды Второй Камчатской экспедиции ушли из Охотска в 1743 г. В Охотском порту наступило временное затишье. Но порт стал пунктом организации многих других экспедиций. Уже за это десятилетие Охотский порт выполнил возлагаемые на пего надежды. На кораблях, построенных на его верфях, Берингом и Чириковым была открыта Северная Америка, описана часть Алеутских островов, открыты Командорские острова, основан в 1740 г. город и порт Петропавловск-на-Камчатке, совершено плавание Шпанберга и Вальтона к Курильским островам и Японии, плавание Шельтинга к Шантарским островам и много других славных дел. Нет сомнения, что без охотских мореходов, без Трески и Мошкова, Невейцына и Буша, Бутина и Бирева и сотен других охотских старожилов результаты многих из этих экспедиций могли оказаться гораздо хуже. Сам порт заметно вырос за время работ Второй Камчатской экспедиции. В нем было построено мастерами-кораблестроителями семь судов. Охотский порт стал крупнейшим населенным пунктом России на Тихом океане.

(1) А. С. Сгибнев. «Морской сборник». Спб, № 11, 1866, часть неоф., стр. 4.

(2) Полный Свод законов, т. v, стр. 607.

(3) Предполагавшийся пролив между Азией и Америкой.

(4) Рассказы А. Нартова о Петре Великом. Записки Имп. Академии наук, т. 67, Спб, 1891, приложение 6, стр. 99.

(5) Берег.

(6) Цит, по Н. Н. Зубову. Отечественные мореплаватели—исследватели морей и океанов. Географиздат, 1954, стр. 56.

(7) Берингов пролив открыт экспедицией С.И, Дежнева в 1645 г. По об этом узнали в Европе только после находки академиком Ауиллером в 1736 г. подлинных документов Дежнева.

(8) В. Берх, Первое морское путешествие россиян, Спб, 1823, стр. 44.

(9) Биография Скорнякова-Писарева мало известна. В. Н. Верх полагает, что он был в числе лиц, отправленных в свое время Петром I за границу для обучения наукам. В 1715 г. он в чине капитан-поручика преподавал в Морской академии артиллерию. В 1719 г. указом от 3 января он в чине «полковника и от бомбардир капитана» был назначен директором Морской академии. Из указа от 13 июля 1720 г. видно, что он участвовал в строении Ладожского канала. В письме графа Апраксина к капитану Нарышкину от 26 января 1722 г. Скорняков-Писарев назван «генерал-майором и гвардии от бомбардир майором». К 1721 —1722 гг. относится выход в свет его книги «Практика художества статического или механическаго. Краткое некоторое истолкование онаго художества» — первой в России книги по кораблестроительной механике. В донесении А. Нарышкина в Адмиралтейств-коллегию от 8 октября 1722 г. говорится о приемке им дел директора Академии от «генерал-майора и обер-прокурора» Скорнякова-Писарева. Во время пребывания обер-прокурором в Сенате он был замешан в заговоре против всесильного Меньшикова, за что лишен чинов, орденов и сослан в 1727 г. в Сибирь, где отбывал ссылку в Жиганском зимовье (по «Материалам по истории русского флота» В. Н. Верха 1 «Очеркам морской истории» Ф. Ф, Веселаго).

(10) В. Н. Берх. Жизнеописания первых российских адмиралов, или опыт истории Российского флота, ч. I, Спб, 1831, стр. 57.

(11) Полный Свод законов, т. VIII, №№ 5753 и 5813.

(12) ЦГАДА, портф. .Миллера. 528, ч. I, д. 1, стр. 8.

(13) Полный Свод законов, т. IX, собр. I, № 6460, стр. 190.

(14) Бригантин а — судно с двумя мачтами. Такие суда использовались в составе флота в качестве посыльных и разведочных. Обычно бывали вооружены пушками (от 16 до 28). Фок-мачта вооружалась как у брига, а грот-мачта — как у шхуны. Дубели шлюпка — военное одномачтовое судно, предназначенное для действия в шхерах, у берегов. Длина до 25, ширина до 6 метров. углубление до 2 метров. Имело до 8 орудий, из них 2 или 3 - крупного калибра.

(15) ЦГА ВМФ, ф. 216, д. 14, лл. 79—83.

(16)Пит. по книге В. А. Дивина «Великий русский мореплаватель Л. И. Чириков», М., 1953, стр. 251.

(17) ЦГА ВМФ, ф.216, д. 14, л. 98.

(18) Б а р — песчаная, передвигающаяся под влиянием течении отмель у входа в устье реки. Характерен почти для всех рек северо западного побережья Охотского моря.

(19) О силе течения в Охоте говорит тот факт, что в настоящее время рыболовные катера (типа «Ж») входят в устье реки только на полном ходу, иначе катер не в состоянии бороться с течением и его прибивает к 6epeгy.

(20) Экспедиция Беринга. Сб. документов, ГАУ НКВД СССР, М, 1941, стр. 215—216.

(21) Экспедиция Беринга. Сб. документов, стр. 303.

(22) Река Тугур, впадающая в юго-западную часть Охотского моря.

(23) Острог был построен спутниками Хабарова во главе с Иваном Нагибой, которые, будучи вынесены в устье Амура, вынуждены были возвращаться в Якутск по пути Пояркова.

(24) ЦГА ВМФ, ф. 216, д. 37, л. 79.

(25) Галиот — небольшое парусное судно с острым килем, грузоподъемностью до 100 тонн, с откинутым форштевнем и круглой кормой. Имеет две мачты — грот и бизань.

(26) ЦТА ВМФ, ф. 216, д. 51, л. 58.

(27) Пакет-бот — парусное двухмачтовое судно, обычно имеющее целью коммерческие перевозки. Употреблялось и в военном флоте, как почтовое судно, как рассыльное и для экспедиций.

(28) А. С. Сгибнев. Охотский порт. «Морской сборник», № 11 1869, стр. 31.

(29) С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки. М., 1948, стр. 55.

(30) П. Слопцов. Историческое обозрение Сибири, кн. I, 1838 стр. 376.

(31) ЦГА ВМФ, ф. 216, д. 29, л. 44.

(32) Сибирский Вестник, издаваемый Григорием Спасским, 1821, Спб, ч. 15, кн. 7—9.

(33) Соймонов родился в 1682 г. В 1708 г. поступил в Московскую навигацкую школу. В 1711 г. был на практике в Голландии, откуда дважды ходил в Архангельск и один раз в Лиссабон. В 1716 г., прибыв на родину, плавал на корабле «Ингерманланд» под флагом Петра I, участвуя в боевых действиях против шведов. В 1717— 1718 гг. принимал участие в картографической съемке районов Балтийского моря, с 1719 по 1726 г. —в описании Каспийского моря. Результатом этих работ явился обширный труд «Описание Каспийского моря и чиненных на оном российских завоеваний». В 1727 г. переведен на Балтийский флот. В 1730 г. назначен прокурором Адмиралтейств-коллегий, а в 1739 г. — вице-президентом ее. Сосланный в Охотск и освобожденный в 1742 г., восстановлен в правах с разрешением жить, где пожелает. Соймонов остался в Сибири. В 1753—1757 гг. руководил экспедицией «для описи Шилкп и Амура и постройки ботов с заданием пройти по этим рекам в Северо-Восточное море до Японии и берегов Американских». 14 марта 1757 г. назначен сибирским губернатором с производством в тайные советники. Зарекомендовал себя инициативным, вдумчивым государственным деятелем, автором многих проектов экспедиций. На этом посту пробыл до 1763 г., когда был переведен в Москву сенатором. В 1766 г. уволен в отставку. Умер в 1780 г. в возрасте 98 лет.

Вперед
Оглавление
Назад

Главное за неделю