В начале декабря 1966 года мне пришлось выехать в командировку в Видяево. Там находилась после модернизации лодка 633 проекта. На ней вместо станции «Феникс» установили МГ-10. У этой станции МГ-10 была интересная история. До этого она стояла в каком-то центре на Северном флоте в качестве стенда. В 1962 году, когда на Северный флот приезжал Никита Сергеевич Хрущев, ему демонстрировали ее, как одно из последних достижений гидроакустики. А теперь в 1966 году ее решили установить на лодку.
Где находится эта лодка, толком у нас на работе не знали – сказали в Ура-губе. Поэтому мне оформили пропуск во все Североморски и в Ура-губу.
В штабе флота мне сказали, что лодка находится в Видяево- следующая остановка автобуса за рыбацким поселком Ура-губа. Сказали, где найти представителя судостроительного завода, проводившего модернизацию. Оказалось, что он находился в судоремонтном заводе в Росте. Поэтому я отправился сначала в Росту, но представитель завода куда-то уехал на неделю. Поэтому я сразу поехал в Видяево.
Ехал на рейсовом автобусе, который отправлялся из Мурманска около девяти часов утра. Был разгар полярной ночи, и, несмотря на ясную погоду, было довольно темно. При выезде из города, недалеко от моста через реку Кола водитель посадил двух своих приятелей, ехавших на охоту. Если весь автобус дремал, то охотники шумно беседовали с водителем, а потом и вовсе решили подкрепиться. Где-то около одиннадцати часов дня благодаря ясной погоде и снегу стало вполне прилично видно. Вдруг автобус резко остановился. Водитель крикнул: «лиса» и открыл переднюю дверь. С левой стороны от автобуса, метрах в пятидесяти от дороги сидела черно-бурая лиса и смотрела на автобус. Не вынимая колбасы изо рта, один из охотников выскочил через переднюю дверь автобуса, и выстрелил. Несколько секунд лиса спокойно стояла и смотрела на автобус, а потом махнула хвостом и исчезла.
Охотники продолжили пить. При этом охотник, не стрелявший по лисе, все время доказывал, что если бы стрелял он, то, конечно, не промазал бы. Не доезжая до Ура-губы, они вышли из автобуса, и в автобусе стало тихо.
Так как у меня не было пропуска, то пришлось встать не въезжая в Видяево на КПП у моста через долину небольшой замерзшей и засыпанной снегом речки, впадавшую в Ура-губу. О моем приезде на лодке уже знали, и пропуск оформили очень быстро.
Дорога через мостик переходила в центральную улицу поселка и упиралась в сопку. Длина этой улицы была всего около двухсот метров. Перпендикулярно этой улице вдоль речки и далее вдоль залива и пирсов тянулась другая улица. Дома по этой улице стояли только со стороны сопок, поднимаясь амфитеатром в гору. Все вновь построенные дома были пятиэтажными. В центре, на пересечении улиц располагались столовая, почта и несколько магазинчиков. Что собой представляла эта речка, зимой было трудно определить. Но в светлое время суток в хорошую погоду эта речка служила местом для прогулок офицеров и их семей. Взрослые прогуливались, дети катались на санках и лыжах.
В одном из домов, слева от центра Видяево в здании общежития помещалась гостиница для командированных. Меня поселили в номере на первом этаже. Это была маленькая двухкомнатная гостинка. В первой комнате стоял большой стол. Во второй узкой комнате располагались только две кровати. Из удобств были туалет и раковина.
Соседом оказался инженер из Ленинграда. По возрасту ему было около сорока лет. Он уже успел акклиматизироваться в Видяево и добыл у коменданта три самых необходимых предмета. Это – электрический утюг, кофейник и электрическая плитка. Стояли очень сильные морозы. В комнате было очень холодно. Поэтому перед сном сосед гладил утюгом постель, а электрическая плитка у нас работала всю ночь. Для безопасности мы ее ставили на три пустых консервных банки от сгущенного кофе.
Питались в столовой. По вечерам она превращалась в вечернее кафе. Играла музыка. Готовили хорошо, но спиртного не было – не полагалось, хотя говорили, что иногда бывало сухое вино. Из напитков самым хорошим был черный кофе, который там неплохо готовили. По вечерам кафе было заполнено офицерами, которые приходили туда с семьями. По воскресеньям столовая и кафе не работали, поэтому приходилось питаться из магазина.
Подводная лодка 633 проекта была одной из самых красивых. Лодки более поздних проектов смотрелись не так эффектно. Но внутри она была менее удобна, чем лодки 651 проекта. Командиром лодки, на которую я прибыл, был капитан второго ранга в возрасте около сорока лет. В одной из откровенных бесед со мной он пожаловался, что мечтал быть командиром атомной лодки, но, к сожалению, уже стал преградой возраст.
Командиром БЧ-4 был капитан-лейтенант в возрасте около тридцати лет. Работать мне пришлось в основном с ним. Он показал мне расположение приборов и коробок питания. Я проверил монтаж и только после этого попытался включить станцию. В основном все работало, кроме трех десятков предварительных усилителей из 132. Как я выяснил потом, в этих усилителях вышли из строя выходные трансформаторы. Кроме этого надо было найти более 50 штук ламп 6Н3П, взамен шумящих и негодных. Целую неделю мы с командиром БЧ добывали эти запчасти на складах базы. К счастью все нашлось. Следующей проблемой была замена трансформаторов. Блок усилителей находился по левому борту первого отсека. Прямо под ним было штатное место запасной боевой торпеды. В отсек запрещалось входить с оружием, а тут надо было паять сидя на торпеде. В конце концов, командир взял риск на себя и разрешил паять, конечно, со всеми предосторожностями.
Дольше всего возился с трансформатором первого блока, трудно было снимать, ставить новый трансформатор, паять. После замены усилитель нормально заработал. Замена остальных была делом времени и терпения. После этого пришлось повозиться с согласованием выносного монитора, так что через две недели станция была полностью отрегулирована.
Но возникла проблема, как проверить ее работоспособность? Нужен был выход в море с погружением. Его обещали со дня на день и не давали. А без этого я не мог подписать протоколы. Потеряв терпение, я уговорил командира погрузить лодку в позиционное положение прямо у пирса. Он очень хорошо сделал это – лодка почти под рубку ушла под воду с небольшим дифферентом на нос. Шумовой генератор с гидрофоном мы опустили с соседнего пирса, так что смогли оценить чувствительность и ширину характеристики направленности для двух мест погружения гидрофона. Последующие расчеты показали, что чувствительность даже больше нормы. Но все равно надо было ждать выхода. А его обещали только после Нового года.
Новый год поехал встречать в Мурманск. Поселился в одноместном номере гостиницы «Арктика». В это время свободных мест было много. Созвонился со своими коллегами, учившимися со мной в одной группе, Толей и Лилей Андреевыми. Они пригласили меня прийти к ним в ПИНРО 31 декабря. Там мне показали музей с засушенными рыбами и прочими морскими обитателями, провели по лабораториям, а потом я попал на банкет в их отдел. Отмечали Новый год неплохо. Много рассказали про свою фирму, многое показали. Затем к ним в гости завалил другой отдел, во главе с энергичным молодым человеком, потрясающим громадной колбой, в которой было не менее трех литров спирта, и банкет начался заново. В гостиницу я попал уже к шести часам вечера. Андреевы приглашали меня к себе домой, но мне уже ничего не хотелось встречать. Так что новый 1967 год я просто проспал.
После Нового года Андреевы помогли мне встретиться еще с одним моим коллегой по институтской группе - Женей Новиченковым, тоже приехавшим в Мурманск в командировку и застрявшим там на Новый год.
Когда я третьего января вернулся в Видяево – моего соседа уже не было. Но он приготовил мне сюрприз. Мне захотелось выпить кофе. Я долил водой кофейник - мне показалось, что там было мало воды, и поставил его на электроплитку. Появившийся запах навел меня на некоторые подозрения. Оказывается, сосед с друзьями отмечал свой отъезд и оставил мне в кофейнике пол литра спирта. Графин с водой они использовали, чтобы разбавлять спирт. Пришлось разбавленный и подогретый спирт слить в графин. Самому мне эту смесь пить не хотелось. Через неделю я отдал его новому соседу, который приехал служить по контракту мичманом.
Наконец, дали выход в море. Вышли еще в полной темноте, около девяти утра. Я сидел в маленькой рубке гидроакустики и наблюдал за работой матросов. Работала станция «Арктика» - первый вариант МГ-200. Матросы крутили антенну то в одну, то в другую сторону, давая постоянно командиру дистанцию до левого и правого берега Ура-губы. Пройдя Порт-Владимир вышли в Мотовский залив. В Мотовском заливе мы пробыли несколько часов, но разрешения на погружение так и не получили. В Видяево вернулись уже поздним вечером.
Новый сосед получил кучу обмундирования на все случаи службы. По вечерам делать кроме чтения книг было нечего, и я от скуки помогал ему пришивать погоны.
Позвонил на работу и рассказал о положении дел. Приказали составлять и подписывать акты по той работе, что проделана. Акты составляли вместе с командиром лодки и командиром БЧ. После этого ездил и согласовывал их в Росту и штаб флота. Все это заняло несколько дней. Денег оставалось только на обратную дорогу. Хорошо, что перед отъездом заглянул на Главпочтамт Мурманска, оказывается, Василий Петрович выслал мне телеграфом 100 рублей. Поэтому в первом же магазине накупил себе продуктов на дорогу. В основном это были продукты моря. Очень понравились жареные ломтики зубатки.
Эта командировка была моей первой самостоятельной поездкой на корабль. Несмотря на мою молодость, я встретил хорошее деловое отношение ко мне как со стороны командира корабля и командира БЧ-4, так и со стороны офицеров штаба флота, с которыми мне приходилось сотрудничать. Наверное, поэтому так все хорошо сохранилось в памяти.
.jpg)
