План предстоящего сражения разрабатывался на русской эскадре с первых дней блокады Синопской бухты. Уже 11 ноября, когда эскадра приблизилась к синопскому рейду, штурман Некрасов «для составления плана атаки подробно снял расположение неприятеля»(1). Эти данные были чрезвычайно необходимы для русского командования, поскольку они давали возможность тщательно изучить расположение береговых батарей, диспозицию неприятельских кораблей, их состав и вооружение.
Сведения о навигационной обстановке были почерпнуты из карт Манганари, имевшихся в распоряжении командиров русских кораблей. Эти карты давали весьма полное представление о Синопской бухте, о глубинах, очертаниях берега, рельефе дна. На картах была точно обозначена якорная стоянка, рекомендованная для больших кораблей.
Наконец, с прибытием трех кораблей и двух фрегатов из Севастополя командующий эскадрой имел полные данные о своих силах: Новосильский доложил флагману о состоянии прибывших судов, командиры представили точные сведения о количестве боезапаса, о числе исправных орудий, о состоянии здоровья экипажей. За день до сражения, 17 ноября, план атаки неприятельской эскадры был окончательно разработан.
Адмирал Нахимов исходил прежде всего из того, что столкновение с противником должно произойти не в открытом море, а на якоре. Многодневное пребывание турок в Синопской бухте при отсутствии попыток прорвать блокаду убедительно свидетельствовало, что противник рассчитывает на силу своих береговых батарей. Следовательно, русским морякам предстояло решить вопрос о наилучшем способе атаки неприятельского флота, стоявшего на защищенном рейде. Распоряжения по эскадре перед сражением, диспозиция русских кораблей и донесение командующего эскадрой от 29 ноября 1853 г. показывают, что разработанный план атаки предусматривал все детали предстоящего боевого столкновения с противником и охватывал широкий круг вопросов. План состоял в следующем.
Во-первых, для уничтожения сил противника в его собственной базе было решено смело прорваться на неприятельский рейд; преодолеть зону заградительного огня; ввести в бой сразу все линейные силы; ошеломить турок быстротой и внезапностью; встать на якорь на рейде противника; атаковать одновременно и неприятельские суда, и батареи.
Для нанесения непосредственного удара по противнику выделялись все 6 линейных кораблей. На линейные корабли возлагалась задача: подавить сопротивление неприятельских судов и батарей. Расположение кораблей в предстоящем сражении было указано в диспозиции, которая была направлена на корабли в 11 часов утра 17 ноября. «Сего числа, — читаем в шканечном журнале корабля «Три святителя», — вместе с приказом командующий эскадрой сообщил и диспозицию якорной стоянки и расположение турецкого флота на синопском рейде...»(2).
По этой диспозиции русские корабли должны были занять свои места против боевой линии неприятельской эскадры на дистанции в 150—200 саженей. Против левого фланга неприятеля должны встать корабли «Императрица Мария», «Константин», «Чесма», кораблям «Париж», «Три святителя» и «Ростислав» надлежало встать на якорь против правого фланга турок. Место флагманского корабля «Императрица Мария» устанавливалось против турецкого адмиральского корабля.
Диспозиция, составленная адмиралом Нахимовым, показывает новаторство и решительность русского флотоводца. Западноевропейские флотоводцы, как известно, не осмеливались подходить на близкие дистанции к батареям противника и предпочитали вести дальний обстрел неприятеля с расстояния не менее 400—500 саженей. Корабли же русской эскадры, заняв предназначенные для них места, запирали неприятельские суда в бухте, прижимали их к берегу, лишали возможности маневрировать. Установленная дистанция огня позволяла ввести в действие все калибры русской артиллерии; расчет строился не на методичном дальнем бомбардировании берега и неприятельского флота, а на метком огне корабельной артиллерии с коротких дистанций. Такая диспозиция свидетельствовала об исключительной решительности русских моряков: ставка была не на частный успех, а на полное и безусловное уничтожение сил противника в его собственной базе.
Во-вторых, для прорыва на неприятельский рейд было точно рассчитано наиболее удобное направление. Следуя на рейд, эскадра должна итти курсом на северо-запад, приближаясь к линии неприятельских судов почти параллельно южному берегу полуострова. Такой курс эскадры был наиболее удобен и целесообразен, ибо при северозападном направлении русские корабли встречали меньшее сопротивление неприятеля, чем с других направлений.
Русские моряки удачно и правильно учли расположение неприятельских судов и батарей. Характерно, что курс эскадры был проложен севернее фарватера и ближе к берегу, поскольку имелись все основания полагать, что противник ожидает наступления именно по фарватеру и, следовательно, мог хорошо пристреляться по нему.
В-третьих, заранее был установлен порядок, которым корабли должны следовать на сближение с противником. В 8 часов утра 17 ноября по сигналу флагмана эскадра была построена в две колонны, и Нахимов специальным сигналом приказал командирам кораблей «заметить порядок ордера похода 2-х колонн»(3). Первую колонну составили корабли «Императрица Мария», «В. к. Константин», «Чесма», вторую—«Париж», «Три святителя», «Ростислав».
Построение эскадры в строй двух кильватерных колонн являлось наиболее правильным решением, обеспечивающим успешный прорыв на неприятельский рейд, ибо это уменьшало время прохождения русских кораблей через зону заградительного огня неприятельских судов и батарей, а также облегчало развертывание эскадры в боевой порядок при постановке на якорь.
Наконец, важнейшей частью плана атаки явился целый комплекс указаний и распоряжений командующего русской эскадрой о приготовлении к сражению, о постановке кораблей на якорь, о ведении артиллерийского огня.
Эти распоряжения были обсуждены Нахимовым с командирами кораблей на совещании, состоявшемся на флагманском корабле в 9 часов 17 ноября, и объявлены приказом по эскадре в тот же день. Приказ адмирала Нахимова № 157 от 17 ноября 1853 г. гласил:
«Располагая при первом удобном случае атаковать неприятеля, стоящего в Синопе, в числе 7 фрегатов, 2 корветов, 1 шлюпа, 2 пароходов и 2 транспортов, я составил диспозицию для атаки их и прошу командиров стать по оной на якорь и иметь в виду следующее:
1. При входе на рейд бросать лоты, ибо может случиться, что неприятель перейдет на мелководье, и тогда стать на возможно близком от него расстоянии, но на глубине не менее 10 сажен.
2. Иметь шпринг(4) на оба якоря; если при нападении на неприятеля будет ветер N, самый благоприятный, тогда вытравить цепи 60 саж., иметь столько же и шпрингу, предварительно заложенного на битенге; идя же на фордевинд при ветре О или ONO, во избежание бросания якоря с кормы, становится также на шпринг, имея его до 30 саж., и когда цепь, вытравленная до 60 саж., дернет, то вытравить еще 10 саж., в этом случае цепь ослабнет, а корабли будут стоять кормою на ветер, на кабельтове; вообще со шпрингами быть крайне осмотрительными, ибо они часто остаются недействительными от малейшего невнимания и промедления времени.
3. Пред входом в Синопский залив, если позволит погода, для сбережения гребных судов на рострах, я сделаю сигнал спустить их у борта, на противоположной стороне неприятеля, имея на одном из них, на всякий случай, кабельтов и верп.
4. При атаке иметь осторожность, не палить даром по тем из судов, кои спустят флаги; посылать же для овладения ими не иначе, как по сигналу адмирала, стараясь лучше употребить время для поражения противящихся судов или батарей, которые, без сомнения, не перестанут палить, если бы с неприятельскими судами дело и было бы кончено.
5. Ныне же осмотреть заклепки у цепей, на случай надобности расклепать их.
6. Открыть огонь по неприятелю по второму адмиральскому выстрелу, если пред тем со стороны неприятеля не будет никакого сопротивления нашему на него наступлению; в противном случае, палить как кому возможно, соображаясь с расстоянием до неприятельских судов.
7. Став на якорь и уладив шпринг, первые выстрелы должны быть прицельные; при этом хорошо заметить положение пушечного клина на подушке мелом, для того, что после, в дыму, не будет видно неприятеля, а нужно поддерживать быстрый батальный огонь. Само собой разумеется, что он должен быть направлен по тому же положению орудия, как и при первых выстрелах.
8. Атакуя неприятеля на якоре, хорошо иметь, как и под парусами, одного офицера на грот-марсе или саллинге, для наблюдения при батальном огне, за направлением своих выстрелов, и буде они не достигают своей цели, офицер сообщает о том на шканцы для направления шпринга.
9. Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» во время действия оставаться под парусами, для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему.
10. Завязав дело с неприятельскими судами, стараться, по возможности, не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги.
В заключение выскажу свою мысль, что все предварительные наставления, при переменившихся обстоятельствах, могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг»(5).
Приказ Нахимова — прекрасное свидетельство высокого уровня русского военно-морского искусства парусного флота. В каждом слове приказа четко и сжато формулировались задачи, стоящие перед моряками в предстоящем сражении. В приказе не было тех указаний, которые могли бы сковать действия командиров, лишить их самостоятельности и инициативы. Командующий эскадрой не предусматривал жесткой регламентации — наоборот, он поощрял командиров на самостоятельные инициативные действия. Наряду с этим Нахимов обращал внимание командиров кораблей на наиболее ответственные и важные факторы, от которых во многом зависел исход боевого столкновения с неприятелем.
Немалая предусмотрительность была проявлена в организации первого этапа сражения — прорыва на неприятельский рейд. Об этом особенно ярко свидетельствует требование об измерении глубин при подходе к неприятельской эскадре. В данном случае совершенно справедливо учитывалось предостережение лоции, в которой рекомендовалось производить тщательный промер глубин при входе в Синопскую бухту.
В приказе Нахимова была учтена возможность изменения диспозиции неприятельских судов. В связи с этим предусматривалось возможное изменение и диспозиции русских кораблей: если турки перейдут еще ближе к берегу и встанут на мелководье, тогда русские корабли должны также встать ближе к берегу, но на глубине не менее 10 саженей.
Не случайно было обращено большое внимание командиров на правильную и точную постановку кораблей на шпринг. В незнакомой гавани она представляет трудности в любых условиях, а тем более при активном противодействии со стороны противника эти трудности неизмеримо возрастают. От точной постановки корабля на шпринг зависит прежде всего направление бортового огня всей корабельной артиллерии. Не встанет корабль правильно и точно — значит не сможет выполнить основной задачи: поразить и уничтожить противника огнем своих орудий.
Не меньшее значение имела и своевременность постановки кораблей на шпринг. Задача заключалась не только в том, чтобы встать на шпринг точно в соответствии с диспозицией; необходимо было добиться исключительной быстроты в постановке шпринга, встать на шпринг с минимальной затратой времени. Не будет выполнено это условие — комендоры не смогут быстро открыть ответный прицельный огонь по неприятелю, а он тем временем будет наносить атакующим кораблям чувствительные удары. Это будут наиболее тяжелые минуты для русских кораблей.
Серьезно учитывалось такое преимущество неприятеля, как наличие пароходов. Подчеркивая, что неприятельские пароходы «без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему», командующий эскадрой специально выделил фрегаты для наблюдения за пароходами, и в этом заключалось правильное решение, обеспечивавшее парализацию активных действий турецких паровых судов.
Очень большое внимание было уделено ведению артиллерийского огня. Из приказа явствует, что если неприятель первым откроет огонь, то командиры русских кораблей должны действовать самостоятельно, «соображаясь с расстоянием до неприятельских судов». Этим самым Нахимов предоставил инициативу непосредственно командирам кораблей, которые, не дожидаясь сигнала своего флагмана, могут открыть ответный огонь по противнику.
Адмиралом Нахимовым были четко сформулированы указания о выборе целей при ведении артиллерийского огня. Он требовал, чтобы после поражения одного неприятельского судна огонь был сразу же перенесен на тот корабль противника, который продолжает сопротивление. Нахимов, учитывая трудности борьбы с береговыми батареями, предупреждал командиров, что береговые батареи не прекратят огня даже в том случае, «если б с неприятельскими судами дело и было бы кончено». Он правильно ориентировал командиров, указывая им на сильные стороны противника.
Таким образом, в боевых документах, разработанных накануне сражения — в приказе, диспозиции, а также в распоряжениях по эскадре, — полностью воплотился замысел выдающегося русского флотоводца Нахимова. План атаки вытекал из трезвого учета обстановки и был основан на правильной оценке сил своих и противника. Нахимов вложил в план идею активности, решительности, инициативы. Всесторонне оценивая тактико-технические данные своих кораблей, и в первую очередь, мощь их артиллерийских средств, будучи уверен в непоколебимой стойкости русского матроса и прекрасном использовании оружия в предстоящем сражении, он вместе с тем учитывал все преимущества неприятеля, предвидел его сильные и слабые стороны.
План атаки был тщательно продуман во всех деталях. Недаром на кораблях эскадры сразу же по получении распоряжений флагмана о приготовлении к бою все знали, на что необходимо обратить основное внимание. «Инструкция, данная Нахимовым командирам, — писал один из мичманов нахимовской эскадры, — была признана моряками образцовой. Все было предвидено, все разъяснено...»(6).
Намечая сроки проведения сражения, Нахимов всесторонне оценивал обстановку на театре. Сложность стратегической обстановки попрежнему заключалась в том, что англо-французский флот, находившийся в двухдневном переходе от Синопской бухты, мог в любую минуту подойти на помощь турецкой эскадре. Кроме того, каждый лишний час мог использоваться турками для усиления обороны базы. Поэтому Нахимов не стал откладывать сражения, а назначил атаку неприятеля на следующий же день, т. е. на 18 ноября. О своем решении он поставил в известность командиров кораблей на совещании утром 17 ноября, и уже в 11 часов по эскадре было объявлено, что «завтра вице-адмирал Нахимов с судами, с ним плавающими, намерен итти в Синоп для истребления стоящего там на якоре турецкого флота...»(7).