Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
КМЗ как многопрофильное предприятие

Как новое оборудование
увеличивает выручку
оборонного предприятия

Поиск на сайте

Катастрофа в Ладожском озере 17 сентября 1941 г.

Научно-практическая конференция, проведенная на базе Новоладожского историко-краеведческого музея 21 ноября 2007 г., была посвящена 100-летию со дня рождения В.С. Черокова, контр-адмирала, в суровые годы Ленинградской блокады командовавшего Ладожской военной флотилией.

Присутствовали и принимали самое горячее участие в конференции ветераны флотилии, сотрудники музеев области, дочери адмирала, представители администрации. Тема конференции – «Люди и годы, которых забыть нельзя». Часть материалов конференции была любезно предоставлена участниками для размещения на Центральном Военно-Морском Портале.

Подготовлено Морозовой Натальей Федоровной, старшим научным сотрудником Новоладожского историко-краеведческого музея.

Трагедия на Ладоге
Русский "Титаник"
Трагедия на Дороге жизни
Воспоминания А. Чернышова о гибели баржи у о. Птинов 17 сентября 1941 г.
Рассекречено: доклад о катастрофе в Ладожском озере 17 сентября 1941 г.

Именной список преподавателей офицерского состава Высшего Военно-Морского Инженерного ордена Ленина училища им. Ф.Э.Дзержинского, погибшего при аварии баржи № 752 на Ладожском озере 17 сентября 1941 г.
Именной список безвозвратных потерь личного состава бывшего Военно-Морского Гидрографического Училища имени Г.К.Орджоникидзе, погибшего при аварии баржи № 752 на Ладожском озере 17 сентября 1941 г.

ТРАГЕДИЯ НА ЛАДОГЕ

Самуил Дворкин, Александр Сегаль

Самуил Вениаминович Дворкин в 1945 году успешно окончил училище, а затем Военно-морскую академию. Служил инженер-механиком на торпедных и ракетных катерах Тихоокеанского и Балтийского флотов. Сейчас — капитан 1-го ранга в отставке, живет в Германии.

Александр Наумович Сегаль оставил училище и, окончив Ленинградский университет, стал ученым-биологом. Работал в Академии наук. Автор многих научных трудов по зоологии. С 1989 года живет в Израиле и публикует книги своих воспоминаний “Память о России”.

В 1940 году мы оба поступали в знаменитую Дзержинку — Высшее военно-морское инженерное училище имени Дзержинского и вместе учились на дизельном факультете. Когда началась война, нас бросили навстречу наступающим немцам в качестве Второй морской бригады Ленинградского фронта. В конце августа всех курсантов вернули в училище — предстояла эвакуация. Но эвакуировали нас уже после того, как вокруг Ленинграда замкнулось кольцо блокады.

Один из авторов этого очерка, Александр Сегаль, по независящим от него причинам избежал эвакуации, остался в Ленинграде и воевал в составе 6-й морской бригады на Ленинградском и Волховском фронтах. А Самуил Дворкин, от лица которого ведется наше дальнейшее повествование, стал непосредственным участником трагедии на Ладоге.

Переправа через Ладожское озеро началась от причала возле Осиновецкого маяка. Туда нас доставили вечером 16 сентября. Кроме 408 курсантов Дзержинки, отправления здесь ожидали еще около 800 человек — из Военно-морской медицинской академии и Главного гидрографического управления, Военно-инженерного, Гидрографического и нескольких ремесленных училищ. Некоторые ехали с семьями — женами, детьми и стариками.

К причалу подали огромную баржу, которую должен был тянуть за собой буксирный пароход “Орел”. Командовал буксиром опытный капитан, старый речник Иван Дмитриевич Ерофеев. Предназначенная нам баржа служила для транспортировки скота и была мало пригодна для перевозки людей, да еще в таком количестве. Однако выбирать не приходилось. Не приходилось выбирать и погоду. Тем более, что в намеченное для отправления время — полночь с 16 на 17 сентября, погода стояла отличная и на озере был полный штиль. Однако Ладога известна своей непредсказуемостью, а шторма на ней бывают пострашнее океанских. И никто не предполагал, что именно такой шторм выпадет на нашу долю.

От Осиновецкого маяка до Новой Ладоги примерно 160 километров. Чтобы пройти это расстояние, требовалось не меньше 15 часов. Спустя несколько часов после отплытия, когда мы спокойно спали, поднялся ветер, небо заволокло тучами и на озере началось волнение. Порывы ветра с каждой минутой усиливались, волны становились все выше, и вскоре все озеро превратилось в бушующее море.

Нашу баржу кидало из стороны в сторону. Буксирный трос, соединявший нас с “Орлом”, лопнул, и мы остались один на один с разъяренной стихией. Деревянная обшивка старой баржи разошлась, и в образовавшиеся щели начала поступать забортная вода. Вода заполняла трюмы, и баржа погружалась в озеро все глубже и глубже. Я в это время находился в трюме вместе с другими своими товарищами. Трап, ведущий из трюма на палубу, под тяжестью бросившихся наверх людей рухнул, и мы остались в трюме взаперти. Вода уже заливала помещение, и гибель казалась неминуемой. Но среди нас был чемпион училища по борьбе Николай Тарасов. Он лег на спину и ногами проломил находившиеся над головой доски палубного настила. Через образовавшуюся дыру мы выбрались наверх. Здесь уже было полно народа. Люди метались по палубе в поисках спасения и вглядывались вдаль в ожидании помощи. Пытаясь облегчить баржу, мы столкнули в воду стоявшие на палубе автомобили и барабаны с кабелем, но это не помогло. Палуба уже была вся залита водой, шквальный ветер швырял в лицо холодную пену и норовил унести нас за борт. Мы цеплялись друг за друга и за все, что казалось еще прочным и надежным.

В довершение всего баржа треснула и разломилась. “Орел” все это время находился недалеко, однако из-за огромных волн не мог подойти, чтобы снять людей с разваливающейся баржи. Но мы не паниковали, а сопровождавшие нас командиры вели себя достойно, как и полагается настоящим морским офицерам. Хотя всем уже было ясно, что помощи и спасения ждать неоткуда. Выяснилось, что на барже нет не только шлюпок или плотов, но даже спасательных кругов и поясов. Вообще ничего, что полагается иметь на судне, перевозящем людей. Выяснилось также, что нельзя было отправлять нас без всякого прикрытия с воздуха. Мы поняли это, когда над нами стали летать, обстреливая из пулеметов, немецкие самолеты. На палубе началась паника. Отчаянно кричали женщины, плакали дети. Среди выпускников медицинской академии раздались выстрелы. У них были пистолеты, и некоторые, не выдержав, кончали самоубийством.

Я сбросил отяжелевшую от воды одежду и разделся почти догола, оставшись в одних только белых кальсонах с завязками на щиколотках. Не дожидаясь, пока тонущая баржа увлечет меня за собой, бросился в воду и поплыл по направлению к видневшемуся невдалеке “Орлу”. Я умел плавать, даже сдал нормы ГТО второй ступени, но здесь мне в лицо хлестали бешеные волны, в ледяной воде коченели мышцы, перестали слушаться руки и ноги. Да и буксира из-за высоких волн не было видно. На мое счастье, я наткнулся на плавающую в воде пустую канистру и вцепился в нее. Канистра держала меня на плаву, но я понимал, что долго не продержусь, потому что замерзаю и впадаю в сонное оцепенение.

Наступал, казалось, мой последний миг, когда неожиданно показался нос буксира. Меня там сразу заметили, но подойти близко из-за волн не могли. Стали кидать бросательные концы, и один из них лег поблизости Я долго не решался покинуть свою канистру, опасаясь, что не смогу проплыть даже несколько метров. Из последних сил кинулся к спасительному “концу”, намотал его на свои онемевшие руки, и впился в него даже зубами, поскольку пальцы мои уже ничего не чувствовали. Так и извлекли меня из воды, подняв на палубу. Здесь уже было несколько человек, которым как и мне, посчастливилось спастись.

“Орел” бросало, как щепку, но команда буксира отчаянно боролась за спасение людей. Руководил спасательной операцией капитан 3-го ранга Владимир Юрьевич Браман (в 1942 году он на подводной лодке К-21 участвовал в торпедировании немецкого линкора “Тирпиц” в Северном море). На борт подняли 162 человека. Позже пришла на помощь канонерская лодка “Селемджа”, которая подняла из воды и спасла еще 26 человек. Всех остальных — больше тысячи — поглотили волны холодной Ладоги.

Спасенных доставили в Новую Ладогу. На “Орле”, видимо, имелась рация, потому что в Новой Ладоге уже знали о нашем приходе и встречали на пристани. Нас, мокрых, замерзших и полуголых, отвели в какое-то помещение, где стояла жарко натопленная железная печка. Привезли ворох разной одежды и, мы, согревшись и обсохнув, оделись во что придется. Жене Шитикову, ставшему впоследствии адмиралом, досталась лошадиная попона. Затем повели в столовую, где вдоволь накормили горячим борщом, но главное — щедро напоили водкой. Я, человек в ту пору вообще непьющий, выпил два полных стакана. И хоть бы что! Всех пересчитали и стали составлять списки. Из 408 курсантов Дзержинки в живых оказалось только 84 человека. Остальные 324 погибли. Кроме того, спаслись шесть наших офицеров — батальонные комиссары Богданов и Максанчиков, капитан-лейтенант Волкопялов, политрук Носов, лейтенанты Попов и Чурилов. Несколько человек уцелело из Гидрографического управления, Медицинской академии и Военно-инженерного училища. В живых остался также один ремесленник. Почти все дети, женщины и пожилые люди погибли.

Потом, когда мы выспались, нас, курсантов, отвезли в Волховстрой, а оттуда — в Череповец. Там, в Череповце, нас наконец переодели во флотскую форму, посадили на пароход и отправили в Правдинск Горьковской области. Здесь уже находилось наше эвакуированное из Ленинграда училище, и мы, уцелевшие, вернулись к учебным занятиям.

Спустя годы после войны на берегу Ладожского озера — там, куда волны еще долго выносили тела погибших, поставили памятную стелу, а затем надгробную плиту с их именами. Теперь этот памятник называется “Ладожский курган”. Рядом открыт музей “Дорога жизни”. Мы оба побывали на этом месте, вспоминая своих погибших товарищей.

“У меня, — добавляет Александр Сегаль, — сохранилась фотография учебной смены Д–1–4, в которой я учился и воевал. Эту фотографию мы заказывали в известном ателье на Невском проспекте в 1941 году, перед самой войной. Каждый год в День Военно-морского флота я ставлю ее перед собой. На меня смотрят 24 моих товарища, и среди них мои лучшие друзья — Лембит Эренверт, Петер Вайшля, Володя Кугучев. А я смотрю на них и удивляюсь, что еще жив”.

Опубликовано: Журнал «Нева», 2003, №8


РУССКИЙ "ТИТАНИК"

Владимир Солонцов

Так уж устроена человеческая психика, что наилучшим образом она воспринимает историю как линию, размеченную вехами побед и трагедий. И если победы любят все, то трагедии стараются обойти молчанием, когда есть на то возможность. К примеру, катастрофу лайнера "Титаник" в 1912 году замолчать было нельзя, и человечество болезненно вспоминает о ней до сих пор, а некоторые даже делают на ней неплохие деньги, о чем свидетельствует вышедший недавно фильм Джеймса Кэмерона.

Сегодня мы хотим поведать о практически неизвестной трагедии на Ладоге в 1941 году, которая по своим масштабам не уступает гибели "Титаника". О ней рассказывает непосредственный свидетель катастрофы баржи N725 участник Великой Отечественной войны ВЛАДИМИР СОЛОHЦОВ, бывший на тот момент курсантом Высшего военно-морского гидрографического училища в Ленинграде.

HАВСТРЕЧУ БЕДЕ


Эта малоизвестная история произошла в те страшные для нашей страны осенние дни 1941 года, когда фашистские войска сомкнули кольцо окружения Ленинграда по суше. В этих условиях предпринимались отчаянные попытки вывезти из осажденного города как можно больше людей военных и гражданских. Единственный путь - через озеро Ладога.

16 сентября состоялась отправка эшелонов с уже успевшими повоевать слушателями военно-морских училищ Ленинграда, из которых, по приказу Ворошилова, создавался новый особый курсантский батальон.

Первый эшелон, ушедший с Финляндского вокзала, прибыл на станцию "Ладожское озеро" около 13 часов Местом погрузки был выбран прибрежный лес вблизи порта Осиновец.

Около 1700 поступил приказ к погрузке курсантов. Плавсредством служила баржа за номером 725, специально предназначенная для перевозки особого батальона. Hо к этому времени она уже оказалась на одну треть загружена людьми из различных учреждений, да и просто неорганизованными пассажирами. В итоге, по разным данным, на баржу погрузились от 1200 до 1500 человек, которым предстояло пересечь озеро с запада на восток до порта Hовая Ладога. Да плюс еще грузы, среди которых были даже автомашины.

Легкие порывы ветра, небольшая волна и относительно ясная погода не вызывали у людей никаких опасений. Однако на душе капитана буксира "Орел" Ивана Дмитриевича Ерофеева было неспокойно. Он ходил по Ладоге не один год и хорошо знал коварство осенней погоды в этих местах. "Считаю невозможной буксировку баржи с таким количеством людей в условиях приближающегося шторма", - высказал свои опасения начальству Ерофеев.

К сожалению, его мотивировка не выглядела убедительной в глазах командования. Война. Для российского начальства она всегда наилучший повод как для безопасной демонстрации извечной российской начальственной дури, так и для ее последующего оправдания, если дурь все же выйдет даже за широкие военные рамки.

Так что трагедия, таким образом, началась еще на берегу. Подчиняясь приказу, "Орел" натянул трос и баржа N725 с людьми на борту вышла в открытое море...

Это не оговорка: Ладога - это действительно море и отличается от ранга малых морей только пресной водой. К примеру, средние глубины в Ладожском озере в 3,6 раза больше, чем в Азовском море, а максимальные - в 16 раз! Со времен начала судоходства по Ладоге был известен грозный и коварный характер этого моря-озера. При скорости ветра более 18 м/сек высота волн здесь может достичь 5-6 метров!

Итак, в ночь на 17 сентября 1941 года баржа N725 вышла в последний рейс, унося в своем чреве сотни людей навстречу гибели.

В трюме освещения не было, лишь хаотично перемещались светлячки папирос курильщиков и ярко вспыхивали спички, когда кто-то искал место для ночлега. Hаконец, все устроились и начали засыпать под убаюкивающий шум воды.

Постепенно ветер крепчал, волнение усилилось, Ладога угрожающе шумела. Hачавшаяся качка - сначала бортовая, а затем и килевая - разбудила людей.

С непривычки у многих началась морская болезнь. Особенно тяжело ее переносили женщины. Мужчины ободряли их и уговаривали не стесняться и "травить", что называется, на месте, не выходя на палубу.

Hеожиданно корпус баржи сильно заскрипел. В темноте трюма послышались обеспокоенные голоса и в воздухе повисло ощущение большой беды. Как бы в подтверждение тому послышался шум льющейся воды. Было примерно 3 часа ночи. При свете спичек обнаружили трещину в обшивке борта. Попытки заткнуть течь личными вещами результатов не дали - не было ни крепежного материала, ни инструментов.

Старая баржа не способна была долгое время выдерживать удары огромных волн. Через некоторое время в средней части корпуса раздался страшный скрежет, обшивка лопнула, и через большую трещину вода стала быстро заполнять трюм. Поплыли чемоданы, ящики, другие предметы.

Темнота и звуки льющейся воды устрашали. У кого-то не выдержали нервы, послышались крики ужаса, усилился общий шум. Казалось, что спасение может быть только на палубе, и люди устремились к выходным люкам. Однако центральный люк оказался закрытым на запор с палубы, из-за чего на сходнях под ним образовалась людская "пробка". Hа требования открыть люк с палубы - ну, разумеется! - отвечали, что выходить наверх нельзя в интересах маскировки. Хотя всем было предельно ясно, что оставаться в трюме - смерти подобно.

Отчаявшиеся пассажиры, заливаемые водой из треснувшего борта, сумели где-то разыскать топор, которым стали рубить люк снизу. Hо на палубе у люка встал лейтенант Сазонов и, размахивая наганом, кричал: "Всем оставаться в трюме, наверх никому не выходить!"

ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ


Тогда люди от охраняемого "милосердным" лейтенантом люка бросились к другому, кормовому, через который к тому времени кое-кто уже начал все же выходить наверх. Скоро и тут скопилось много народу. Объятые страхом люди напирали на идущих впереди, а пропускная способность люка была невелика. Каждый человек старался проскочить через люк побыстрее. Hе зная о том, что рядом время от времени проносится огромный тяжелый румпель, кое-кто попадал под его роковой удар - человек либо валился обратно на сходни, либо его сметало за борт, откуда возврата уже не было. Румпель был окровавлен, на нем были размазаны налипшие белые хлопья мозгов. От одного этого вида мутило.

В конце концов центральный люк все же был открыт, и выход из трюма пошел быстрее и организованнее. В первую очередь наверх вывели женщин и детей.

Ладога бушевала. Hебо было закрыто темными, почти черными облаками. За бортом, совсем близко, перекатывались и обрушивались крутые волны. При взгляде на них приходили невеселые мысли о том, что если упасть в эту бушующую воду, сразу же потеряешься из виду, пропадешь за высокими валами... Hадо отдать должное мужеству терпящих бедствие - люди вели себя относительно спокойно, паники не было. Старались держаться группами, разговаривали, даже шутили. Hо это были еще не пиковые часы штормовой ночи.

Баржа оседала все глубже. Hадо было хоть как-то поддерживать плавучесть судна. Капитан-лейтенант Боков, полковой комиссар Макшанчиков и группа курсантов организовали откачку воды из трюма, вооружившись найденными ведрами и ручной помпой. Качали помпу быстро, напряженно, с остервенением. Hа место выдохшихся или смытых за борт людей тут же приходили другие. Встав цепочкой, курсанты вычерпывали воду из трюма четырьмя найденными ведрами. Пытались черпать даже бескозырками, но с каждой волной через люки и щели воды наливалось в трюм больше, чем ее откачивали. Когда это стало очевидным, люди перестали бесполезно тратить силы. Сбросили за борт автомашины, и на какое-то время показалось, что баржа немного всплыла и стала легче всходить на волну. Это несколько воодушевило людей, и, обнадеженные, они стали избавляться также и от личных вещей.

Hо передышка оказалась кратковременной. Hеумолимая стихия быстро подавила всякие попытки спасения баржи, оставляя людям все более и более призрачную надежду на спасение себя и своих близких благодаря какой-либо случайности.

А между тем катящиеся через палубу волны слизывали одного человека за другим. Hапомним: север, осень, октябрь, вода уже холодная - по данным метеостанций Осиновец и Hовая Ладога, в тот день температура воды колебалась от +10 до +12 градусов, а температура воздуха от +4 до +9. Плюс шторм. Так что прожить в этой стихии сколько-нибудь долго не было шансов даже у тренированного пловца.

Hекоторые мужчины и женщины, увидев, как быстро уходят на дно те, кто не успел избавиться от тяжелой одежды и обуви, раздевались. Похоже, многие уже осознавали, что купания не избежать.

Одни жались друг к другу, старались привязаться к выступам на палубе. Другие, считая безнадежным оставаться на барже, напротив, прыгали в воду, прихватив деревянный брус.

Известный среди курсантов пловец Константин Кутузов решил добраться до берега вплавь, несмотря на то, что берега не было видно. Он разделся до трусов и, придерживаясь за буксирный трос, полез в воду. Через минуту его не стало. Такая же судьба постигла и двух других пловцов-разрядников Сергея Додолина и Олега Костко. Кого накрывало волной, кого затягивало под баржу, кто-то погибал от переохлаждения.

И все же, несмотря на ощущение смертельной опасности, паники не было. Женщины в большинстве своем держали себя в руках. Одна старушка тихо шептала, что умирать не хочется. Молодая мать умоляла окружающих спасти ее ребенка, потому что он еще ничего не видел в жизни. Сама же она внутренне, видимо, смирилась со своей гибелью.

Женщин успокаивали офицеры. Они сообщили, что на помощь уже идут корабли. И действительно, вскоре на горизонте показалась канонерская лодка, идущая в сторону баржи. Ее появление вызвало огромную радость. Один офицер забрался на крышу рубки и стал размахивать белой простыней, подавая сигналы кораблю. Однако большие волны, пасмурный предутренний свет делали полузатопленную баржу малозаметной. Чтобы привлечь внимание спасателей, стали стрелять из винтовок, но рев стихии заглушал выстрелы. Канонерская лодка прошла мимо баржи, не заметив ее. Первоначальная радость терпящих бедствие сменилась ужасом и это в огромной степени повлияло на дальнейшие трагические события.

В эти минуты лейтенант Емельянов осознал, что не сможет спасти свою семью. Он представил себе страшную гибель двухлетней дочери и жены, жизнь без которых теряла всякий смысл. Отец и муж, он решил сам прекратить бесполезные мучения семьи. Он поставил в известность о своем намерении военкома Макшанчикова и, не дожидаясь ответа, выстрелил в дочь, жена с ужасом взглянула на него, затем выстрелил в жену и в себя. Ему никто не мешал. Волна подхватила окровавленные тела и унесла в темноту глубин. Криков и причитаний не было...

К тому времени баржа осела настолько, что ее палуба оказалась на уровне воды. Буксировка стала для "Орла" невозмозможной. Был отдан буксирный трос, и "Орел" стал маневрировать вокруг баржи, неустанно передавая сигналы "SOS".

Hо среагировали на них быстрее фашистские самолеты - сначала разведчики, а затем истребители-бомбардировщики. К ярости стихии добавилось и изуверство человеческое. За морскими волнами следовали ударные волны от разрывов бомб. Хлещущая со всех сторон вода дополнялась ливнем пулеметного огня. Казалось, море и небо объединились против пассажиров баржи N725.

По самолетам открыли стрельбу из винтовок, но оружия было мало и рассчитывать на эффективность такого слабого огня не приходилось. И в течение дня фашистская авиация неоднократно "утюжила" район бедствия. Это ведь у них в Европе война шла по законам - потопив судно, фашисты при возможности старались спасти спасти вражеский экипаж, забирая его в плен. С нами они так не церемонились. Hо интересно - что же все-таки чувствовал в тот день на Ладоге сидящий в фашисте человек? Или человека в фашистах в фашистах действительно уже не было?

...Когда вспоминаешь те минуты налетов, ярко встает образ добряка Паттури - нашего курсанта, финна по национальности, который на родном языке яростно ругал фашистских пилотов. Он четыре раза прыгал в воду за упавшими за борт женщинами и, поддерживая их на плаву, помогал подняться на баржу. Hа пятый раз он не вернулся...

СМЕРТЬ В ШКИПЕРСКОЙ РУБКЕ


Отбомбившись, самолеты в очередной раз улетели. Казалось, наступала передышка, но шторм становился все сильнее. Баржа уже так низко осела, что волны без труда прокатывались над палубой, унося людей в пучину целыми группами.

Относительно безопасным местом, куда не так проникала вода, была шкиперская pvбка. Поэтому мужчины стали собирать в ней промерзших женщин, детей и подростков.

Hеобходимо было оглядеться - где буксир, не подходят ли другие корабли.

Мне - автору этих строк - довелось быть одним из лучших гимнастов училища, поэтому я решил, что смогу забраться на крышу рубки с меньшим риском, чем другие. Hа случай, если смоет, я разделся, оставшись в тельняшке и кальсонах, и полез на рубку. Оттуда обстановка выглядела еще мрачнее. Впереди виднелся черный силуэт "Орла". Черные тучи нависали так низко, что, казалось, невысокая мачта баржи рвет их в клочья. Высокие волны шли длинными валами одна за другой. Было видно, как тупой нос баржи медленно карабкался на гребень вала и разбивал его верхушку, а затем круто падал вниз.

Вдруг накатившаяся волна какой-то странной трехгранной формы тараном ударила по стенкам рубки. Оставшиеся на палубе люди издали крик ужаса. Hаходясь на крыше, я сразу не понял, что этот водяной вал сорвал рубку с палубы и вынес ее за борт. Hикто не мог даже предположить такого варианта. Рубка стала быстро погружаться почти без крена. Кричали оставшиеся на палубе люди. В рубке все было как-то тихо - женщины и дети, вероятно, в первый момент даже не поняли, что случилось. Рубка ушла на дно меньше чем за минуту и, когда вода хлынула в нее, матери, скорее всего, успели лишь прижать детей к себе. Их личная борьба за жизнь была проиграна...

Это были страшные мгновенья в моей жизни. Я - сильный мужчина - стоял на уходившей под воду рубке и ничего не мог сделать для спасения людей. Когда вода дошла до пояса, я оттолкнулся и поплыл в сторону "Орла". Трудно сказать - за какое время, но мне все же удалось добраться до буксира. Матрос бросил мне веревку и помог подняться на палубу. Я присоединился к спасателям. А трагедия продолжалась.

ПОДВИГ "ОРЛА"


Спасательные действия "Орла" начались на рассвете. Капитан буксира Ерофеев рисковал судном и экипажем, но сделал все возможное для спасения погибающих людей, не ожидая подхода других спасателей.

В истории мореплавания неизвестны случаи, когда судно-спасатель принялось бы спасать тех, кто находится еще на палубе аварийного судна, оставив без помощи оказавшихся за бортом. К тому же, в данном случае было ясно, что деревянная баржа полностью не утонет. Брать людей с воды - это решение было единственно правильным. Hо как же было трудно его осуществить в условиях сильнейшего - десятибалльного! - шторма! Кому-то судьба помогала, а от кого-то отворачивалась.

Курсанты Михаил Ситкин и Иван Вдовенков вспоминают, как их плотик волной прижало к борту буксира вровень с палубой и они просто спрыгнули на нее. Через некоторое время к "Орлу" подплыла женщина. Hа ней было только нижнее белье, а шел уже четвертый час после начала катастрофы. Ей бросили веревку, и она самостоятельно поднялась на борт.

Это, пожалуй, самые счастливые случаи.

Hо большинство людей были обессилены и парализованы холодом. Одному офицеру удалось добраться до буксира, но сил схватить круг не осталось. Его затянуло под корму, и в памяти навсегда остались его наполненные безысходной тоской глаза.

..."Орел" маневрировал вокруг баржи, подбирая людей, когда произошел самый страшный эпизод этой долгой трагедии. Ударами гигантских волн средняя часть палубы баржи с еще находившимися на ней сотнями людей была оторвана от корпуса и смыта за борт. Разбушевавшаяся стихия за считанные минуты раскрошила ее на мелкие части. Именно в этом невообразимо-страшном месиве человеческой плоти, дерева и воды быстро погибла большая часть из почти тысячи мужчин, женщин и малолетних детей, нашедших в тот день свою могилу на дне Ладоги. Панически кричали люди, терявшие возле себя родных...

"Орел" продолжав работать. Он то возносился форштевнем над водой, обнажая переднюю часть красного днища, то опадал носом, оголяя воющий гребной винт. Более пяти часов буксир подбирал тонущих и уже недопустимо глубоко осел под тяжестью перегрузки. Буксир был слишком малым судном, а вокруг находилось еще много погибающих людей, которых он не способен был принять на борт.

Тогда контр-адмирал Заостровцев, находившийся на "Орле", потребовал от командира канонерской лодки "Селемджа" оказать немедленную помощь Оставив для "Селемджи" последнюю группу людей на разрушенной барже, "Орел" взял курс на Hовую Ладогу.

Этому маленькому буксиру никакая благодарность не будет слишком большой. Благодаря самоотверженным действиям капитана и экипажа, добровольных помощников из числа спасенных, "Орел" подобрал среди волн 216 человек!

...Отходя от места катастрофы, спасатели и спасенные с горечью смотрели на сотни мертвецов, обнявших последней хваткой свои плавучие обломки. Потерь было бы меньше, если бы дополнительная помощь подоспела бы раньше.

ПОСЛЕДHИЕ ЛЮДИ HА БАРЖЕ


К концу трагедии баржа была низко притоплена, и только нос с кормой немного выступали из воды. Оставшиеся на ней люди при каждом приближении волны дружно и громко предупреждали: "Держись! Волна!" Держались за выступы, за палубные детали, за проломы. Тяжело тянулись часы. Люди начали переохлаждаться, коченеть. Тех, кто застывал окончательно, волны смывали с палубы за борт, либо в трюм. Потом, спустя месяц, в заполненном водой трюме будет найдено много трупов.

Hа горизонте виднелась канонерская лодка "Селемджа", и люди очень надеялись на нее. Hо "Селемджа" в течение всего дня отбивала налеты вражеской авиации. Это тоже, наверное, было необходимо, но когда рядом гибли люди, еще более необходимым, безусловно, было спасать их. Hо этого не делалось. И лишь когда "Орел" приблизился к канлодке, и контр-адмирал Заостровцев под угрозой применения оружия приказал ее командиру немедленно оказать помощь оставшимся на барже, "Селемджа" подошла к терпящим бедствие. Ей удалось спасти еще 24 человека. Другие же, полностью обессилевшие люди тонули в последние минуты перед спасением.

...Жутко смеялась женщина с наброшенными на лицо волосами. Она какое-то время держалась еще в люке на палубе баржи, а затем была сброшена за борт. В метре от правого борта женщина старается удержать веревку, но закоченевшие пальцы разжимаются, и она буквально свечой уходит в глубину, а ее длинные прямые волосы колышутся пшеничным снопом в прозрачной воде Ладоги...

О ПОТЕРЯХ

Точное число погибших в катастрофе баржи N725 из-за отсутствия полного учета пассажиров никогда не станет известным. Только по спискам военно-морских училищ, Военно-морской медицинской академии и Гидрографического управления погибли 685 человек. Кроме них жертвами трагедии стали все дети, ученики ремесленного училища, члены семей офицеров, а также вольнонаемные работники Артиллерийского и Технического управлений ВМФ и другие лица, сумевшие погрузиться на баржу. Погиб также взвод курсантов Ленинградского Военно-инженерного училища им. А.А.Жданова.

Если считать, что на барже было более более 1200 человек, то погибло около тысячи. Hо число жертв могло быть и больше, так как, по другим данным, на баржу погрузились 1500 пассажиров.

Судами "Орел" и "Селемджа" подобрано всего 240 человек.

Hо большинство из спасенных, переживших трагедию на Ладоге, почувствовали болезненные последствия позднее - в виде различных хронических заболеваний, связанных с нервной системой, с сердечно-сосудистой деятельностью, с деятельностью легких. У двоих были ампутированы ноги.
;
Буксир "Орел" спас и разместил на борту 216 человек.

О ПРИЧИHАХ

Ладожская катастрофа, безусловно, относится к одной из крупнейших в истории мореплавания, и этим действительно сродни драме гибели "Титаника". За исключением того, что тогда судно тонуло в мирное время, море было спокойным, а на помощь гибнущим шло много других судов.

Hа Ладоге тоже тонуло мирное судно - но время было военное, на помощь рассчитывать почти не приходилось, поскольку летчики вражеской авиации бомбили и расстреливали тонущих людей, нарушая вечный и однозначный закон моря, требующий оказания помощи тем, кто терпит бедствие. Даже врагам, ибо честный противник не может убивать людей, попавших в беду.

Hо если оставить в стороне непреодолимые силы стихии и бесчестные действия фашистов, то, безусловно, главной причиной трагедии баржи N725 был человеческий фактор. К сожалению, история нашего Отечества изобилует примерами, когда тысячи жизней считались ничем по сравнению с кем-то поставленной целью, и трагедия на Ладоге не является здесь исключением. Была поставлена задача отправить людей через озеро, и она была решена. Hо какой ценой!

И видимо, такие трагедии у нас еще не скоро станут лишь страшным воспоминанием. Поскольку и по сию пору не изжито главное: за ценой не стоят одни, а расплачиваются, часто собственными жизнями, другие...

Опубликовано Журнал "Неизвестная планета", Москва, 1998, N5


ТРАГЕДИЯ НА ДОРОГЕ ЖИЗНИ

Шитиков Е., вице-адмирал

17 сентября на Ладожском озере у маяка Сухо погиб 151 врач из Военно-морской медицинской академии, 460 курсантов и офицеров военно-морских учебных заведений и много других военных и гражданских лиц. Их эвакуировали из блокированного Ленинграда на «Большую землю». Эшелон ВМУЗов формировался в Осиновце и для него был выделен конвой и транспорт в составе канлодки «Шексна», буксира «Орел» и баржи №752. «Шексной» командовал старший лейтенант М.А.Гладких, и у нее на борту находился начальник аварийно-спасательного управления ВМФ контр-адмирал А.А.Кузнецов, убывавший в командировку. На «Орле» старшим среди эвакуируемых был командир учебной бригады подводных лодок контр-адмирал А.Т.Заостровцев.

Контр-адмирал А.Т.Заостровцев рассказал историографу ВМФ кандидату исторических наук Беркову, зафиксировавшему подробности перехода. Записанное приводится дословно.

«Шексна» ушла раньше буксира с баржей, бросив их на произвол судьбы. По-видимому, «конвой» ушел, опасаясь налетов с воздуха. Караван двигался без огней: дул нордовый ветер 3-4 балла. Ветер крепчал, часам к 6 утра дойдя до 6-7 баллов. Пришлось повернуть против ветра. Была запрошена баржа - ответили, что все благополучно. Так шли против волны до 7 часов, когда с баржи поступил сигнал: в трюм поступает вода. Все аварийные средства баржи заключались в одном ведре. Около 7.30 сообщили, что на барже много воды, она изгибается на три части. Был дан сигнал «SOS» в Новую Ладогу, Ленинград и Лодейное Поле. Ответил только Ленинград. Авария произошла у Сухова маяка, в 6-7 милях от него. Канлодка «Селемджа» проходила в это время недалеко от маяка, но на сигналы с буксира никак не реагировала и вскоре скрылась. Баржу старались буксировать, но она становилась лагом к волне. Шторм в это время достиг 9 баллов. Одна из больших волн захлестнула баржу, снесла домик и разломила судно на три части. Сотни людей оказались в воде. На буксире обрубили конец и двинулись в самую гущу плавающих людей, стремясь спасти, сколько смогут. Около 200 человек подобрали (в действительности порядка 160 – Е.Ш.). Корма буксира осела, задним ходом вышли из этой «гущи» и пошли к Новой Ладоге. Так и закончил рассказ А.Т.Заостровцев, санкционировавший уход «Орла». По морским традициям, буксир не должен был отходить от баржи до прихода помощи.

Контр-адмирал А.А.Кузнецов и капитан II ранга В.Шарик письменно доложили об этом переходе следующее.

На баржу было погружено 1200 человек, 4 машины и ряд других грузов. Деревянная баржа, не имевшая дополнительных креплений, не была подготовлена для плавания в условиях озера (осенью). Баржу должен был буксировать ледокольного типа буксир «Орел», на котором находился руководивший эвакуацией этой группы контр-адмирал Заостровцев. Ладожский вооруженный пароход «Шексна» предназначался для конвоирования каравана. Но так как погрузка затянулась, то командование, опасавшееся, по-видимому, воздушного налета, решило отпустить буксир с баржей без «Шексны», еще не готовой к отходу. Командир «Шексны» получил приказание догнать караван позже, если же в темноте его не найдет, то самостоятельно следовать в Новую Ладогу. «Шексна» караван не обнаружила и пошла самостоятельно.

Около 24.00 на Ладожском озере начался шторм, усилившийся к 2-3 часам 17 сентября до 7-8 баллов. Часам к 7 утра «Шексна» пришла в Н.Ладогу и встала на рейд, так как к пристани не могла подойти из-за своей осадки. «Шексна» была вынуждена длительное время ожидать буксир, способный принять и высадить пассажиров – командиров. Только после полудня появился портовый буксир, никого не принявший на борт. Как выяснилось потом, он шел к месту гибели барж. Дважды низко пролетал МБР, летчик что-то показывал, потом стало ясно – направление на место аварии. Часам 16.00 подошел «Орел», на котором находились спасенные сбаржи 250-300 человек (почти в два раза завышенная цифра. – Е.Ш.). «Орел» забрал часть пассажиров с «Шексны» и пошел к берегу. Затем «Шексна» приняла подошедший буксир, забравший остальных пассажиров. Контр-адмирал Кузнецов приказал «Шексне» идти к месту аварии.

Такова роль «главного спасателя» флота в этой истории, описанная им самим. Канлодка «Шексна» дождалась темноты и ночью вернулась в Осиновец, так как идти к месту аварии было уже поздно – спасать было некого.

Справедливую оценку работы штаба ЛВФ дал историограф Берков: «Переход был организован чрезвычайно скверно. Достаточно указать на отсутствие конвоя».

Массовая гибель офицеров и курсантов не нашла даже упоминания в мемуарах лиц, которые непосредственно были связаны с перевозками по Ладоге: адмирала В.Ф.Трибуца, адмирала Ю.А.Пантелеева, контр-адмирала А.Т.Караваева – бывшего инспектора по водным перевозкам в Новой Ладоге, а ранее заместителя начальника кораблестроительного факультета ВВМУ им. Дзержинского.

Теперь - то, спустя полвека, пора рассказать правду о катастрофе. Наш долг перед погибшими установить истину, определить координаты места гибели ленинградцев и увековечить их память.

Опубликовано в газете «Морская старина», 1991


ВОСПОМИНАНИЯ А.ЧЕРНЫШЕВА О ГИБЕЛИ БАРЖИ У О. ПТИНОВ 17 СЕНТЯБРЯ 1941 Г.

Ленинград. Сентябрь 1941 года. Шли последние приготовления для переправы через Ладожское озеро. А что было готовить? Две пары белья, мыло, бритвенный прибор, полотенце и вещевой мешок. 16 сентября 1941 года группа врачей около 150 человек прибыла на Финляндский вокзал. Затем ехали поездом по направлению к м. Осиновец. Поезд пришел. Дальше ехать некуда. В воздухе кружится стервятник «мессершмитт». Выбежали из вагонов и лесом пошли к берегу Ладожского озера. Там оказалось множество людей: женщины, дети, военнослужащие. Все они надеялось переправиться через озеро. Что их двигало? Одни выполняли приказ и ехали к месту службы, другие искали спасения, третьи ехали вместе с мужьями…

Как хорош свежий осенний воздух. Некогда любоваться природой. У всех одна мысль – когда и как будем переправляться. Сидим в лесу. Летают вражеские самолеты. Вечером повезло. Получен приказ по группам, короткими перебежками переходить на баржу. Наблюдаем из леса, как люди бегут небольшими группами по трапу на баржу и исчезают под палубой. Все идет как будто бы спокойно. В лесу приглушенный разговор. Кое – где смех. Все по – своему готовятся в важное плавание.

Вот и наша группа на барже. Уже темно. Сидим внутри старой баржи. Пахнет навозом. Видимо, недавно перевозили скот. Теперь наша очередь. Подали команду. Баржу качает на волне. Снаружи свистит ветер. Пошли. Невесело. Темно. В барже людей много. В основном, это молодые офицеры, только что окончившие учебные заведения и теперь должны начать трудную службу в действующей армии. Женщины и дети, их немного, также имеют свой путь. Люди угрюмы. Разговора не получается. Тяжело на душе. Ветер усиливается. Качка становится все более ощутимой. Баржа скрипит, а путь только что начат, скрипит во всех концах баржи. Иногда слышен особый треск (…неразборчиво). В барже тихо. Люди насторожились. А скрип все усиливается. Кажется, заскрипела вся баржа. А кому до этого дело? «Пассажиры» в трюме. А кто руководит переправой вверху? К скрипу, кажется, привыкли. Но вот появился сильный треск, который повторился. Теперь уже становится ясным, что перегруженная баржа не выдерживает ладожской волны и хочет развалиться. Только 2 – 3 часа ночи. Что же будет дальше? Хотя бы стих ветер. У многих появилась морская болезнь. Заметили прохождение воды в баржу. На что же надеяться? Волна, ветер, обваливается обшивка. Трещат доски. Воды много. Люди выходят на палубу через (…неразборчиво) на корме и в носу. Утро. Светает. Воды много. Плавают бревна, брусья, доски. Кто был ближе к выходу, все уже на палубе.

Наша группа в несколько человек осталась в центре баржи. Выхода нет. Вода поднимается, а вместе с ней и мы карабкаемся вверх, к подшивке. А там? Кто – то вверху нашел топор. Прорубили отверстие в решетчатой палубе, и мы поодиночке выбрались наверх. Как – то сразу стало светло, после мрака в трюме кругом вода и туманная дымка. Видимость плохая. Где берег? Буксир отрубил концы и ходит около баржи на некотором расстоянии с подветренной стороны.

На палубе почти все лежат, только одиночки что – то ищут и бродят, как тени. Сева Резонов (врач) организовал группу по выкачиванию воды из баржи…ведрами. Конечно, толку мало, а у людей появилась надежда. Присоединился к ним. Волны одна за другой проходят через баржу, на гребнях своих унося укачавшихся людей. Не хочется верить, что всех ждет такая глупая смерть. Один за другим скрываются люди в холодной ладожской воде, и лишь фуражки остаются еще (…неразборчиво).

И вот вдали увидели корабль. Появилась надежда. Появились планы, как спасать людей…Подняли белую простыню на палке. Идут минуты, десятки минут, часы…., а корабль не хочет нас замечать. И, видимо, командир видит в бинокль и артиллерист в свои приборы, как гибнут сотни людей в холодной ладожской воде. Баржа разваливается. Появились плоты. Начинается отчаянная борьба за жизнь. Плывут голые, одетые, на бревнах, досках к буксиру, надеясь там найти спасение. Подплываю на плоту к буксиру. Матросы из команды бросают концы. За них цепляются, как за жизнь, и карабкаются на палубу. Матросы помогают выбраться через леера. Идет ловля людей из холодной ладожской воды. Появились «мессершмитты». Буксир ощетинился пулеметным и винтовочным огнем. Команда спасает плавающих и отбивает налет самолетов.

В числе немногих я оказался на палубе. И только теперь почувствовал, что замерз. Отогрелся в кочегарке, затем матрос из команды отвел меня в кубрик. Здесь тихо. Только злая волна бьет в стекло иллюминатора, заливая его зеленым цветом. У людей лица испуганы. Еще не все осознали происходящее. На полу валяется каска. В ней матрос команды принес спирт для растирания закоченевших. Люди прибывают. Каждого встречают коротким вздохом облегчения. Вновь слышим стрельбу. Холодно. Выжимаем мокрую одежду и вновь ее одеваем. У некоторых одевать нечего. Приходит матрос из команды буксира, передает бутылку вина и сообщает, что немцы отбиты. Баржа еще на плаву. Пьем по очереди. Затем появляется вторая, …четвертая… бутылки. Начинаем согреваться. Видимо, и нас не забыли, если приносят вино. Но вот приходит матрос и сообщает, что все кубрики переполнены. Буксир людей больше принимать не может, а поэтому идет в Ладогу, чтобы вернуться за остальными.

На барже остались люди. Канонерская лодка к барже не подошла. Пришли в Ладогу. Всех спасшихся на буксире разместили по группам в разные дома. Произвели «перекличку». Из нашей группы налицо оказалось 45 человек (врачи). Через несколько часов в нашу группу прибавилось еще 3 человека, позднее спасенных канонерской лодкой. О чем можно думать в такую минуту?! Да много думать и не пришлось. Началась очередная бомбежка Ладоги. Бомбы падают близко. Да это и не страшно. Вечер. Солдаты принесли шаровары, фуфайки, ботинки. Вот и одеты. Затем полстакана водки, горячие щи и ломоть русского хлеба в столовой. Это поминки по погибшим товарищам и день рождения спасшихся.

Это было 16 сентября 1941 года. И вот затем ежегодно в этот день я и мои товарищи по ладожской купели в разных концах нашей страны отмечали второй день рождения. Не просто день рождения, не только сам факт спасения, а и скромных тружеников буксира «Орел» под командованием Ерофеева И.Д., которые не щадя своей жизни, под огнем вражеских самолетов выполняли свой «служебный долг». Да, это не обычный служебный долг, это – служебный подвиг команды буксира «Орел» во главе с капитаном Ерофеевым И.Д. И это было только в начале войны! А что было потом?! Много на Вашем счету спасенных душ. Вы так и остались забытыми героями. Не знаю, где Вы сейчас… Но думаю, что живые из Вас также честно трудятся во славу русского народа, во славу нашей русской Родины. Как бы мне хотелось передать Вам наилучшие пожелания от себя и от моих друзей. Это очень краткие сведения о том, как трудилась команда буксира «Орел». Подробности забыты, но дела команды буксира «Орел» под командованием капитана тов. Ерофеева никогда не забудутся. Об этом надо говорить, об этом надо передавать из поколения в поколение.

6 апреля 1958 г с. Путилово Мгинский р-н НЛМ КП – 1650 // ПП – 402


РАССЕКРЕЧЕНО АКТОМ №36/2004 Г.

ЦВМА
Опись1697, №4
Фонд 881, д. 2265

Военному комиссару ВМУЗ ВМФ СССР
Корпусному комиссару тов.Лаухину


ДОКЛАД О КАТАСТРОФЕ В ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ
17 СЕНТЯБРЯ 1941 Г.


В ночь на 16 сентября от старшего по эвакуации остатков (! так в докладе) ВМУЗ – капитана 2 ранга тов. Кададзе было получено приказание о том, чтобы 16/IX утром отбыть из Ленинграда первым эшелоном в составе:

а.) ВВМИУ имени Дзержинского,
б.) ВВМГУ имени Орджоникидзе,
в.) врачей, окончивших ВММА.

Примерно в 9 часов 30 минут утра все были погружены в вагоны, чтобы следовать по Ириновской ветке Финляндской железной дороги до ст. Ладожское озеро. Дальнейший путь следования был намечен: переход по Ладожскому озеру до Новой Ладоги, от Новой Ладоги до ст.Волховстрой, от Волховстроя до Череповца и дальше.

Наш эшелон на ст. Ладожское озеро прибыл в тринадцатом часу. Нелишне отметить, что наше прибытие совпало с налетом неприятельской авиации, которая за время нашего нахождения на ст. Ладожское озеро налетала раза 3, производя бомбежку места погрузки, наши люди в это время были укрыты в лесу.

По прибытии на ст. Ладожское озеро нами было доложено Начальнику перевозок через Ладожское озеро капитану I ранга тов. Авраамову о том, что прибыл эшелон курсантов, который надлежит переправить на другой берег.

Тов. Авраамов заявил, что баржа, которая будет использоваться для нашей переброски, еще не разгружена и занята батальоном, что она будет свободна часов в 16-ть, и что тогда он даст распоряжение приступить к погрузке.

Действительно, часов в 17-ть капитан I ранга тов. Авраамов дал приказание приступить к погрузке наших людей. Отмечу, что к этому времени предназначенная для нас баржа уже была частично загружена мелкими партиями людей от различных организаций. Тов. Авраамов распорядился погрузить только половину нашего состава (примерно 400 человек), обещая оставшихся погрузить на другую баржу. Нами было принято решение погрузить гидрографов и выпускников ВММА. Когда это было сделано, тов. Авраамов распорядился на эту баржу погрузить и дзержинцев, обещая их перевести на другую баржу, как только наша баржа отойдет от причальной стенки. Дзержинцы были погружены, затем последовало указание – в интересах устранения демаскировки курсантов Училища им. Дзержинского с верхней палубы свести в трюм, затем были убраны сходни. Как только это последнее было сделано и буксир потянул нашу баржу, капитан I ранга Авраамов заявил, что другой баржи подано не будет и все погруженные будут следовать через Ладожское озеро в одной барже. Таким образом, в нашей барже оказалось не менее 1.100 – 1.200 человек.

Когда еще грузились, было известно, что от стенки нас отведет один буксир, затем подойдет другой, и этот – то другой будет тянуть нас через Ладожское озеро. Так в начале и было: часов в 19-ть нас потащил один буксир, затем взял другой, и у нас была полная уверенность, что он нас поведет до Новой Ладоги, чего не получилось: буксир, подхватив нас, возил у берега взад и вперед. На наш запрос о причине этого капитан ответил, что он имеет распоряжение нашу баржу доставить к другому, более мощному буксиру «Боевой», а где этот «Боевой» находится, он не знает. Видя эту ненормальность, принимаем решение связаться с берегом, чтобы разыскать буксир. К этому времени на баржу прибыл контр-адмирал Заостровцев с целью следовать с нами до Новой Ладоги. Контр-адмирал тов. Заостровцев и капитан-лейтенант Кижель (начальник эшелона) идут на берег, где устанавливают отсутствие буксира «Боевой» и находят другой буксир «Орел», с которым и возвратились обратно. «Орел», взяв нас на буксир, часа в 23 потащил через Ладожское озеро. Таким образом, из-за неразберихи с буксирами было потрачено не менее 4-х часов времени (от 19 до 23-х часов).

Сначала дул очень небольшой ветерок, который постепенно стал крепчать, а часам к 3-м усилился настолько, что баржа стала сильно изгибаться на волнах, и, видимо, оттого, что разошлись швы, дала течь.

Пришлось пустить в ход местные водоотливные средства, которые оказались неисправными. Ветряной и ручной насосы были отремонтированы и пущены в ход, но по причине ветхости работали недолго, и минут через 30-ть окончательно вышли из строя. Для выкачки воды использовали ведра, которых нашлось только 4. Этими ведрами и выкачивали воду до того момента, когда баржа окончательно была залита водой (часов около 9-ти).

Когда увеличилась видимость настолько, что можно было использовать семафор, передал на буксир, на буксире находились контр-адмирал Заостровцев и капитан-лейтенант Кижель, о том, что баржа заполняется водой, а водоотливные средства отсутствуют, я запросил помощи, на что получил ответ, что буксир не имеет водоотливных средств. Между тем, положение баржи стало опасней. Я, чтобы сохранить плавучесть баржи, принял решение сбросить 4 автомашины, находящиеся на верхней палубе, что и было сделано. Это облегчило баржу и оттянуло момент ее погружения, но спасти не могло; положение стало еще опасней, о чем и было передано на буксир. Буксир по радио дает «СОС». Примерно в это время показалась какое-то военное судно. У нас появилась уверенность, что оно подойдет и окажет помощь, но этого не было сделано. Несмотря на тревожные гудки, которые давал «Орел», военный корабль, оказавшийся канонерской лодкой «Селемджа», к нам не подошел. Зажигание факела, махание белыми простынями, выстрелы из винтовок и т.п. так же не побудили капитана III ранга Антонова – командира «Селемджи» приблизиться к нам, чтобы оказать помощь.

Часов около 9-ти, а к этому времени ветер и волны еще более усилились, на баржу обрушились три огромных волны, которые ее и затопили. Залитая водой баржа, сравнявшись с поверхностью озера, сохранила плавучесть и на дно не пошла. Это обстоятельство сохранило уверенность, что удастся до снятия продержаться на воде. Ветер же не только не утихал, но все более усиливался, и сила его дошла до 9-ти баллов. На нашу затонувшую баржу стали обрушиваться огромные волны, сбрасывающие в озеро людей, сама баржа не могла устоять и стала расползаться: сперва была смыта избушка и люди, находившиеся на ней; затем волнами сняло верхнюю палубу, за исключением небольших кусочков палубы, оставшейся на корме, в носу и в середине у мачты. Вместе с верхней палубой, смытой с баржи, были смыты и люди, которые, отдалившись от баржи, плавали на обломках. Вот этих – то людей, плавающих на обломках, и стал спасать «Орел», подняв на борт 216 человек. Остальные, кто держался на поверхности воды, постепенно застывали и тонули, или погибали, спасая других. Все это в пределах видимости к/лодки «Селемджа», но она наблюдала и не подходила, чтобы спасти. Правда, часов в 16-ть «Селемджа» подошла и стала спасать, но и то, только после того, как перегруженный спасенными людьми буксир «Орел» подошел к ней и контр-адмирал тов. Заостровцев угрозой оружием заставил капитана «Селемджи» идти спасать оставшихся. К сожалению, этих оставшихся было уже мало, и за 5 заходов к обломкам баржи «Селемджа» сняла только 24 человека. Позднее командир «Селемджи» объяснил, что он подходить боялся, т.к. его канонерская лодка переделана из землечерпательной машины и по расчетам может выдержать крен не более 16 градусов.

Необходимо отметить, что когда баржа затонула и люди плавали в воде, показался неприятельский самолет, который сбросив 6 бомб, упавших в 80-ти м., полетел дальше.

В связи с этим переходом необходимо отметить и следующий момент: перед отходом от причальной стенки мы с капитан-лейтенантом Кижель спрашивали у комиссара перебросок через Ладожское озеро – батальонного комиссара тов. Комарова о том, будет ли кто нас охранять в пути. Нам было сообщено, что будет охранять канлодка «Шексна», и это было правдой. Когда мы ходили в поисках буксира, то с «Шексны» шел катер и запрашивал, когда мы пойдем, чтобы «Шексна» могла сопровождать.

К несчастью, на «Шексну» были приняты разные пассажиры, и она, тем самым, была превращена в пассажирское судно. Очевидно, в силу этого, «Шексна» ночью раз или два показалась нам, а затем ушла вперед, и поэтому в период бедствия и бомбежки с неприятельского самолета нам помощи оказать не могла.

В итоге происшедшей катастрофы погибло не менее 900-1000 человек. По отдельным училищам цифры о погибших и спасенных показывают следующее:

а.) Училище им. Дзержинского


б.) Военно-Морская Медицинская Академия


в.) Училище им. Орджоникидзе


Надлежит отметить, что случаев паники, переходящей в животный страх, почти не наблюдалось. Можно отметить только случай, когда выпускник ВММА (Военно-Морской Медицинской Академии) Виноградов стремился сбить ногой своего товарища - женщину, тоже окончившую Академию, которая цеплялась за плот, на котором плавал Виноградов. И этот Виноградов, и женщина – оба погибли.

Гораздо больше было примеров обратного порядка. Так, например, курсант Кузнецов, спасая 3-х женщин, сам утонул. При таких же обстоятельствах погиб и лейтенант Смирнов. Очень хорошо себя показывали курсанты: Бочков, Барабанов, Рабиновский и др.

Из командного состава Гидрографического училища погибли: лейтенант Емельянов, лейтенант Сазонов, лейтенант Смирнов, политрук Щербо, воентехник I ранга Золотов, воентехник I ранга Сорокин, интендант II р. Злобин, интендант III р. Купцов.

Если говорить о причинах столь тяжелой катастрофы, то можно отметить:

1. Начальник перебросок через Ладожское озеро капитаном I ранга тов. Авраамовым была допущена чрезмерная перегрузка баржи. Может быть, если бы баржа не была так перегружена, то она бы и выдержала вышеуказанный шторм.

2. Очевидно, был допущен просчет при предсказании погоды.

3. Отсутствие порядка в речном пароходстве и беззаботность к этому со стороны капитана I ранга Авраамова, благодаря чему было потеряно в поисках буксира 4 драгоценных часа хорошей тихой погоды.

4. Проявлена была халатность в организации охранения баржи в пути следования, благодаря чему канлодка «Шексна» была загружена разными пассажирами, охранение несла плохо, а в момент бедствия баржи и бомбежки ее непрятельским самолетом «Шексны» совсем не было.

5. Командир канлодки «Селемджа» капитан III ранга Антонов до преступности оказался осторожен. Имея полную возможность оказать помощь и спасти людей, он долго не подходил, а когда после угроз оружием подошел и стал спасать, то мог спасти только 24 человека.

6. Считаю так же, что плавучие средства, предоставляемые для перевозки людей через Ладожское озеро, и особенно, в осеннее бурливое время, мало пригодны. В Новой Ладоге, куда мы прибыли после спасения, сообщалось, что в этот день, 17 сентября, помимо нас были разбиты еще 2 баржи, в том числе, одна с пулеметным батальоном.

Военком эшелона

Полковой комиссар ___________Макшанчиков

8 октября 1941 г.
г.Астрахань


Главное за неделю