Важное
Главное в военных СМИ за неделю: перестановки на верфях ОСК, робот-эвакуатор для передовой, закладка танкера проекта 23630
ЦНИИчермет создал 
|
К 90-летию со дня гибели героя Гражданской войны Железнякова Анатолия Григорьевича. Часть IЗа давностью времени многое забылось, а в ряде случаев, возможно, в угоду новым веяниям сейчас трактуется или не точно, или даже ошибочно. Это объективно заставляет сделать маленький экскурс в нашу не столь давнюю историю.
На основании подлинных исторических фактов, а также воспоминаний живых свидетелей тех событий можно с достаточной объективностью констатировать, что Анатолий Григорьевич Железняков являлся активным участником грандиозных исторических свершений, произошедших в нашей стране в первой четверти ХХ века.  Матрос Балтийского флота А.Г.Железняков. Петроград. 1917 год. Анатолий Григорьевич Железняков родился третьим ребёнком 20 апреля (02 мая) 1895 года в русской православной семье, проживавшей на тот период в ближнем Подмосковье (село Федоскино Московской губернии – ныне район города Долгопрудного) и причисленной по установленной тогда законом социальной группе – мещанскому сословию.  В центре – Анатолий, слева – сестра Александра, справа – брат Николай. Москва. 1900 год. Судьба уготовила Анатолию Григорьевичу прожить всего 24 года, вместившие юношеские мечты о морских странствиях, первые жизненные разочарования, вызвавшие яростный протест против несправедливости и жестокости в тех жизненных условиях, в которых ему пришлось оказаться. Затем осознанное участие в революционных преобразованиях и вооружённая борьба на фронтах Гражданской войны по защите молодой Советской власти в освободившейся от царского самодержавия стране. Родители: Отец – Григорий Егорович Железняков (1850 – 1902), русский, православного вероисповедания, человек твёрдого, решительного и упорного характера, прошел три срока долгой и тяжёлой царской солдатской службы. Мать - Мария Павловна Железнякова (до замужества Елисеева) была занята домашними заботами о воспитании детей. В августе 1895 года многодетная семья Железняковых переехала в Москву, где Григорию Егоровичу удалось найти работу смотрителя здания одного из административных московских учреждений. Четвёртый ребёнок в семье – сын Виктор родился в 1899 году.  Григорий Егорович и Мария Павловна Железняковы. 1885 г. Неожиданно в многодетную семью Железняковых пришло большое горе – от сердечного приступа в 1902 году скончался отец семейства и главный кормилец Григорий Егорович. Для вдовы Марии Павловны Железняковой и её детей наступили весьма трудные времена полные нужды и лишений. Старший сын в семье Николай, которому после смерти отца уже шел 17-й год, вероятней всего, начитавшись книг о путешествиях, твёрдо считал, что ему суждено найти свою судьбу в дальних странствиях для свершения необычных дел и героических подвигов. Ещё при жизни отца Николай пятнадцатилетним юношей предпринял первую попытку по осуществлению своей детской, но настойчивой мечты. Он самостоятельно без родительского разрешения уехал, а, попросту говоря, сбежал из дома и через некоторое время оказался в Одессе, где пытался проникнуть на какое-нибудь судно, отправляющееся в заграничное плавание. Однако, не имея конкретного плана действий, эта попытка у него не удалась. В Одессе его задержали и после выяснения обстоятельств нахождения в незнакомом, но сразу понравившемся городе, Николая отправили в Москву и возвратили родителям, переживавшим по поводу исчезновения сына. Но мятущаяся душа юноши требовала перемен и не могла оставаться спокойной и равнодушной в серой и убогой повседневности. Проникшись духом свободы, личной независимости, навеянные идеями той новой обстановки быстро развивающегося мира на рубеже перехода в двадцатый век, желании испытать себя в дальних путешествиях и оказаться в других странах, стремлении реализовать в неизведанных обстоятельствах ради идей всеобщего равенства, справедливости и демократии, не оставляли Николая. Наверняка между братьями проходили какие-либо разговоры на эти и другие, близкие к ним темы.  Николай Григорьевич Железняков. Матрос торговых судов Черноморского флота. Одесса. 16 октября 1916 года. По воспоминаниям близких родственников и знакомых, братья Николай и быстро взрослеющий и не по годам сообразительный Анатолий, несмотря на трудности повседневной жизни, тянулись к знаниям, много читали, учили иностранные языки, узнавали из книг и газет о многочисленных теориях и направлениях в политической жизни внутри страны: социалистах, анархистах-бакунинцах, либералах, марксистах, меньшевиках, народниках, а также о разных странах и происходящих там событийных явлениях, что, естественно, становилось темами их жарких обсуждений. При этом, по всей видимости, они, объективно воспитывая в себе активное отношение к жизни, представляли себя как бы реальными участниками многих происходящих в мире событий. Вполне серьёзно между братьями велись обсуждения о желании бороться за народную демократию против эксплуататоров, за справедливую и освободительную борьбу угнетённых индейцев и негров в Америке, национальных народов против колонистов в Австралии и Южной Африке. Как бы то ни было, но случилось то, что, в конечном итоге, и должно было произойти: Николай, восемнадцатилетний молодой человек, окончательно созрев в своих желаниях и устремлениях, вновь отправился к Черному морю, где на этот раз ему удалось устроиться на торговое судно в качестве матроса. Главной помощницей для Марии Павловны и основной добытчицей средств существования стала в свои неполные шестнадцать лет серьёзная и ответственная дочь Александра, которая, получив гимназическое образование, была вынуждена устроиться на работу в качестве домашней учительницы-репетитора в состоятельную и обеспеченную московскую семью.  Александра Григорьевна Железнякова. Москва. 1905 год. С целью облегчения тяжелого семейного материального положения пятнадцатилетнего Анатолия, как сына солдата, прослужившего в армии три срока, а ныне оказавшегося без отцовской опеки, удалось устроить на обучение за казённый счёт в Лефортовское Военно-фельдшерское училище.  Анатолий Григорьевич Железняков. В период обучения в Лефортовском Военно-фельдшерском училище. Анатолий Железняков, числящийся в течение первых двух лет обучения на хорошем счету, стал крайне тяготиться тяжёлой казарменной муштрой, труднопереносимой атмосферой произвола и насилия и, самое главное, не видел себя он в роли военного фельдшера, а мечтал, как старший брат Николай, о море, вольной стихии и морских путешествиях. Вскоре слушателю Военно-фельдшерского училища Железнякову А.Г. представился весьма удобный случай, чтобы доказать своё нежелание холуйствовать и пресмыкаться училищным фельдфебелям и ротмистрам, которые, раболепствуя, угодничая и выслуживаясь перед вышестоящими чинами, ежедневно и ежечасно оскорбляли и унижали личное достоинство каждого подчинённого слушателя. Не испытывая никаких верноподданнических чувств к монаршей династии, Анатолий, по мнению администрации училища, допустил не только личное неуважение к царской особе, а совершил грубое политическое деяние в отношении императорской власти, строго караемое судебным порядком и отданием под трибунал, когда не вышел на торжественное построение в честь всеобщего празднования 23 апреля 1912 года - дня рождения её величества императрицы Марии Фёдоровны Романовой. При разбирательстве этого чрезвычайного происшествия слушатель Железняков А.Г. заявил начальнику училища, что не вышел на торжественное построение, так как у него тоже день рождения. Неслыханная дерзость семнадцатилетнего молодого человека, одного из лучших слушателей выпускного курса, привела в ярость генерала-начальника училища. Однако отдать нарушителя под суд он не решился, боясь того, что подробности об этом скандале разойдутся по всей Москве и, наверняка, станут известны самой императрице, тогда последствия случившегося для него - начальника могут оказаться самыми губительными. Дело удалось замять, но в жандармском управлении, тем не менее, были оформлены необходимые бумаги и заведено надзорное дело на очередного поднадзорного, за которым надлежало организовать внимательный присмотр. В краткой жандармской справке было указано: «Железняков Анатолий Григорьевич, мещанин, родился 20 апреля 1895 года в селе Федоскино Московской губернии. Отец - Григорий Егорович Железняков. Умер в 1902 году. Мать - Мария Павловна Железнякова, из мещан. Живёт скромно, никого не принимает. П р и м е т ы: Особых примет нет. Рост - выше среднего. Волосы - тёмные. Глаза - голубые. Увлекается чтением. В училище часто вёл со слушателями неблагопристойные разговоры о семье императорского величества». Отсидев положенный срок в училищном карцере, несостоявшийся военный фельдшер, был отчислен из училища, якобы, по ходатайству его матери - Марии Павловны Железняковой в связи её слабого здоровья и оказания необходимой помощи. По возвращению в свою семью, Анатолию, как имеющему определённые медицинские знания, удалось устроиться в местную аптеку при ткацком предприятии фабриканта Арсения Морозова. Однако мысли о море его не оставляли. Анатолий дважды делал попытки поступить на учёбу в Ростовское и Кронштадтское мореходные училища. По разным причинам эти попытки не были реализованы. По примеру старшего брата Николая, Анатолий отправился на Чёрное море, с радостью сменив белый аптекарский халат на матросскую робу. Он стал моряком торгового флота, получая первый, хотя и незначительный, но по-настоящему солёный трудовой матросский заработок.  Анатолий Железняков - матрос торгового флота. Проплавав в качестве матроса-кочегара на морских судах одну навигацию, Анатолий возвратился в Москву и устроился работать слесарем на Бутырский снарядный завод фабриканта Густава Листа. На заводе он сдружился со многими рабочими и, вероятней всего, принимал участие в деятельности заводской организации рабочих, где уже тогда попал под наблюдение полиции за участие в подпольной деятельности и распространение листовок революционного содержания. В период разразившейся Первой Мировой войны, в ходе которой на фронтах Россия несла большие потери, в условиях расширения активности прогрессивно настроенных народных масс и кризиса государственной власти – вот в такое неспокойное время и с приобретённым житейским опытом пришла пора Анатолию отправляться на военную службу – служить на верность царю и отечеству.  Анатолий Железняков – рабочий снарядного завода. Москва. 1915 год. 28 мая 1915 года его призвали на флот и направили в Кронштадтский экипаж, где в Машинной школе прошёл обучение специальности матроса-кочегара. Это была самая трудная и не требующая никаких специальных знаний работа: бросать лопатой уголь в топку котла на протяжении нескончаемо-долгой четырёхчасовой вахты - обычный удел матроса-кочегара. По каким критериям происходило распределение матросов в экипаже по корабельным специальностям, трудно определить. Но скажем прямо, что в те далёкие годы молодых людей из числа призывников, имеющих не только гимназическое образование, но и умеющих мало-мальски читать и писать, было не слишком много, а попросту говоря, даже крайне мало. Московский бойкий, уверенный, смелый, образованный паренёк со знанием французского языка и рабочей закалкой, имеющий опыт начальной военной службы и плавания на морских судах, можно с уверенностью предположить, мог стать кочегаром, только по причине неблагонадёжности к существующему самодержавному строю, за вольнодумство, за непослушание, за независимый и прямой характер, за то, что мог сказать правильные слова и твёрдо их отстаивать. Оснований у флотского начальства для такого решения, как свидетельствовали архивные материалы, было предостаточно. После завершения начального этапа обучения в экипаже, матрос А.Г.Железняков в 1916 году получил назначение в котельно-машинную группу на специально построенный в 1902 году для обеспечения морской практики личного состава крупнейший своего класса учебный корабль «Океан».  Учебный корабль «Океан». Водоизмещение полное 11 897 т ( нормальное -11675 т); длина 149,4 м, ширина 17,4 м, осадка 8,4 м; мощность главных механизмов 11 064 л. с.; скорость хода максимальная 18 уз, экономическая - 11 уз; дальность плавания 7000 миль. Вооружение: 4х75-мм и 2х47-мм орудия, 4х7,62-мм пулемета. Экипаж 180 человек. С 16 октября 1922 года учебный корабль получил новое название «Комсомолец» и долгие годы обеспечивал морскую практику курсантов военно-морских училищ в довоенные и послевоенные годы. В 1956 году превращён в плавказарму с присвоением номера ПКЗ-72. Надо сказать, что экипаж «Океана» уже представлял к этому времени дружный и сплаванный матросский состав, участвовавший в дальних ежегодных плаваниях. Так, например, ещё в 1903 году корабль совершил длительный учебный переход из Кронштадта во Владивосток и обратно, в котором принял участие учёный-кораблестроитель профессор Петербургской Морской академии, а в последующем академик АН СССР, Герой Социалистического труда, лауреат Государственной премии СССР А.Н.Крылов (1863-1945). В матросском коллективе уже к тому времени сложились определённые традиции, были свои лидеры, выдвигавшие справедливые требования за отмену жестокого отношения к матросам со стороны некоторых господ-офицеров и ревностных исполнителей их власти старшин-боцманов с пудовыми кулаками, от воспитательных мер которых на лицах и в других местах на теле матросов оставались заметные следы. Недаром в 1910 году на «Океане» произошло восстание матросов, к которому присоединились и некоторые другие корабли в Кронштадте. Восстание моряков было жестоко подавлено. Но революционный настрой в матросской среде остался. Совершенно очевидно, что матрос-кочегар Анатолий Григорьевич Железняков, влившись в матросскую среду, приобрёл единомышленников и сторонников своим интересам и взглядам, главными из которых были личная независимость, свобода и отрицание всякого давления и административного деспотизма со стороны корабельного начальства.  Анатолий Григорьевич Железняков. Матрос-кочегар учебного корабля «Океан». 1916 год. Однажды в одном из учебных походов произошёл случай, когда боцман машинной команды, спустившись в котельное отделение, с криком набросился на кочегаров, что они, бездельники, не выполняют своих обязанностей и не поддерживают в котлах необходимый режим давления пара. Накануне, перед выходом в море, на корабль загрузили мелкий с высокой зольностью, как в таких случаях говорят, «пустой» уголь, на котором и самовар не растопишь. Однако боцман, не разобравшись в истинных причинах, в манере обычного обращения к скотам-матросам, угрожал всех отдать под суд и сгноить в тюрьме. Реакция матросов на такие угрозы оказалась не в пользу боцмана и обстановка складывалась довольно напряжённая. Кочегары, сгрудившись вокруг боцмана, пытались объяснить, что причиной всему является плохой уголь, но боцман неистовствовал и требовал выполнить требования корабельного начальства. В этот момент матрос-кочегар Анатолий Железняков, отбросив лопату, вплотную приблизился к боцману и в наступившей тишине твёрдо произнёс: - В топку захотел? Пар в котлах сразу поднимется. Запомни, боцман, - продолжал Анатолий, - на кочегаров нельзя кричать, они с огнём дело имеют. Сейчас иди и доложи старшему механику, что уголь дали в рейс - сплошную пыль. А о нашей беседе советую молчать. Моряки дружно зашумели, поддерживая своего вожака, а ошеломлённый боцман резко повернулся и, стремглав поднявшись вверх по трапу, быстро удалился из котельного отделения. На этот бунтарский поступок полный справедливого матросского гнева, хотя и не последовало каких-либо административных санкций, но Анатолий заметил к себе более пристальное внимание со стороны боцмана по контролю за каждым шагом его поведения и, прежде всего, в отношении того: не ведёт ли он разговоры с матросами против войны или за свержение самодержавия; не прячет ли в личных вещах запрещённую литературу политического содержания. Вскоре в присутствии большого числа матросов и младших чинов произошёл ещё один случай во время очередного корабельного аврала, когда Анатолий заступился за матроса, которого стал бить по лицу молодой офицер, видимо, считая, что матрос ленится и плохо работает на своём объекте приборки. Перехватив руку, занесённую офицером для удара, кочегар Железняков громко, чтобы многим, находящимся на палубе, было слышно, решительно произнёс: - Ваше благородие, по морскому уставу бить матроса нельзя! В присутствии большого количества экипажа за сопротивление офицеру, о котором непременно станет известно командиру корабля, без сомнения должно было последовать суровое наказание. Трибунал! Тревожное тогда было время на кораблях Балтийского флота. Матрос-кочегар А.Г.Железняков, чтобы избежать расправы со стороны корабельного начальства, принял единственно правильное на тот момент решение - немедленно скрыться и покинуть корабль. 12 июня 1916 года Анатолий Железняков совершил побег с учебного корабля «Океан». Не знал Анатолий на тот момент, что его побег стал своевременен ещё и потому, что у командира корабля уже имелась только что полученная из Морского Генерального штаба официальная бумага, подтверждающая политическую неблагонадёжность призванного служить на Балтийский флот А.Г.Железнякова, который, по сведениям московской жандармерии, вёл революционную пропаганду среди заводских рабочих и снабжал их нелегальной литературой, а это вкупе со случившемся тем более грозило неминуемым арестом. Появившись вскоре у родственников в Москве, Анатолий предупредил, что он из-за серьёзного конфликта с корабельным начальством совершил самовольный побег с корабля. В связи с тем, что данный поступок по существу являлся уклонением от царской военной повинности, теперь вынужден скрываться, опасаясь возможного ареста. Он убедительно просил не рассказывать эти подробности своей маме, Марии Павловне, чтобы лишний раз её не расстраивать. Непродолжительный период Анатолий находился в Богородске, где с помощью надёжных друзей и товарищей ему удалось экипироваться путём перешивки морской амуниции в штатскую одежду, купив, правда, гражданскую кепи для надёжности изменения своего внешнего вида. Но, что самое главное, так это - изготовить, хотя и малоубедительное, однако дающее, на первых порах, возможность открытого перемещения, удостоверение, в котором было засвидетельствовано: «Богородское уездное воинское присутствие сим удостоверяет, что гражданин Железняков Анатолий Григорьевич освобождён от воинской повинности по болезни». С тяжёлым сердцем и глубокой грустью расставался Анатолий с Москвой, родственниками и друзьями, возможно, даже не надеясь на своё благополучное возвращение. В его дневниковых записях есть такие строчки: «Прощай Москва! Увижу ли тебя ещё раз или нет? Прощай, живи, будь смелая и честная, будь такая же радушная, добрая и гостеприимная для нас, рабочих, и впредь говори, что ты ненавидела, также с открытым и ясным челом. Прощай!». Оказавшись один без моральной поддержки родственников и знакомых, он в целях конспирации резко сократил с ними переписку, чтобы не подвергать своих близких возможной опасности. Вместе с тем, Анатолий весьма твёрдо, настойчиво и целеустремлённо, если судить по его дневниковым записям, искал пути выхода из создавшегося положения. Сначала Анатолий отправился в Саратов, где у него были друзья, надеясь выправить себе более надёжный и солидный документ, а затем его путь лежал на уже знакомое Чёрное море. Оказавшись в Новороссийске, с большим трудом ему удалось получить место кочегара на морском грузопассажирском пароходе «Принцесса Христина», совершавшем рейсы по Чёрному морю не только от Одессы до Батуми, но и в порты Румынии, Турции и Болгарии. Тогда у него даже появилась идея, воспользовавшись благоприятной ситуацией, «пробраться на китоловные или котиковые промысла, а там айда «туда» - в Америку, которая ему в те годы представлялась символом свободы и борьбы угнетённого народа за свои права. Вот уже более полугода в тяжёлых зимних штормовых условиях отплавал Анатолий кочегаром на торговых судах, совершавших рейсы по Чёрному морю, однако скудного матросского жалованья не хватало даже для мало-мальски нормального существования, но он всё ещё не отказывался от осуществления своего дерзкого, но так и несбывшегося плана. В своих дневниках он оставил такую запись: «Чем труднее, опасней борьба, тем приятней и слаще победа. Жизнь скитальца полна треволнений, лишений и суровых переживаний, но прекрасна дикой свободой и вольным взмахом желаний…» В тот период, когда подходил к завершению неспокойный и безрадостный 1916 год, для Анатолия Григорьевича Железнякова - молодого человека, которому шёл только двадцать второй год, наступил самый критический период его жизни. Какой выбрать дальнейший путь? Что ожидает впереди? К чему стремиться? Вопросов много, но, как и где найти нужный ответ? Всячески поддерживая и отвлекая себя от наступавшей порой «кошмарной тоски», причиной которой было одиночество, от постоянного морального напряжения и необходимости случайно не попасть под надзор полиции и неудовлетворённости своим положением, Анатолий старался много читать и даже перечитывать по нескольку раз имевшиеся у него книги и газеты, чтобы «на душе не было сумрачно и хмуро, как в штормовую ночь». Несмотря на житейские трудности и весьма призрачную перспективу, Анатолий, тем не менее, с молодым наивным оптимизмом всматривался в наступающий 1917 год. «Новый год! Что ты даришь мне из трёх вещей, которые лежат на пути моём? Смерть, свободу или заключение?.. Я не боюсь и смело гляжу вперёд, ибо верю, что выиграю. Смелость в движениях, хладнокровие в работе, уверенность в средствах ? всё это мне даст моя вера, вера в светлое будущее. Да здравствует жизнь, труд! Да здравствуют лишения и трудности! Новый год! Провожу я тебя или нет?» Находясь вдали от Петрограда, где на тот момент происходили главные исторические события, Анатолий не знал, что только три зимних месяца ему осталось штормовать в море, но предчувствие его не обманывало, когда он записал в дневнике, что «осталось немного, когда вырвешься из этого беспокойного круга». Однако не мог, безусловно, тогда, в новогоднюю ночь 1917 года, Анатолий предполагать, что судьба ему уготовила только два с половиной года активной, яркой, героической жизни, оставив заметный след в истории нашей страны того сложного и неоднозначного периода. Последними дневниковыми страничками оказались записи, относящиеся к марту-апрелю 1917 года. «Итак, я гражданин! Нечто новое на лице нашей земли! Но меня это не радует, да и не печалит. Новая забава для добрых россиян, и только. Совершился переворот, который долго, но верно подготовлялся в течение многих лет. Император Николай отрёкся от престола, и буржуазия встала у кормила правления. И вот теперь начинается тонкая хитросплетенная политика капиталистов. Но что получил народ? Право свободного голоса, сходок, организаций. Последовал целый ряд приказов об освобождении политических преступников ? всё в порядке вещей. Как я должен поступить? Что предпринять? Эх ты, куцая свобода, как обкорнали тебя!» Последняя дневниковая запись, обрывается как бы на полуслове, оставляя что-то важное недосказанным. Возникает непроизвольное чувство, что автор этих строк вскоре должен обязательно возвратиться и завершить описание своей жизни. «Жизнь с 18 марта резко повернула течение и усилила свой бег. Было собрание моряков. Выхожу, говорю и начинаю жить той жизнью, о которой мечтал, жизнью общественного деятеля. Писать лень, дел бездна... Но кто же я?». Часть II Составитель: Верюжский Николай Александрович, капитан 1-го ранга в отставке, доцент. E-mail: veryuzhskiy@inbox.ru 26 июля 2008 года
|
