Владимир Николаевич Кузнецов
После тяжелой продолжительной болезни ушёл из жизни Владимир Николаевич Кузнецов, подполковник, президент Общественного фонда содействия увековечению памяти Адмирала Флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова, младший сын Адмирала флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова.
Владимир родился в 1946 году. Учился в Питонии в 1959-1960 годах (год выпуска его однокашников 1964), окончил ВВМУ.
Долгие годы Владимир вёл
Владимир с отцом - Н.Г.Кузнецовым
Похороны состоятся 1 ноября 2016 года.
Прощание - в 11.00 в Центральном клиническом военном госпитале ФСБ России по адресу: Москва, ул. Щукинская, д. 20 (м. Щукинская)
Вспомним давние публикации в прессе и в нашем дневнике, посвященные Николаю Герасимовичу Кузнецову и трём его сыновьям, которые учились в Ленинградском Нахимовском военно-морском училище.
Владимир Николаевич Кузнецов — сын Адмирала Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова, нашего земляка
Они удивительно похожи. Надень ему сейчас морской китель — не отличишь от того Кузнецова, Героя Советского Союза, наркома Военно-Морского Флота, каким он запечатлен на фотографиях...
Младший сын знаменитого земляка приехал в Котлас по турпутевке. На теплоходе, носящем имя отца...
— Владимир Николаевич, ваши первые впечатления!
— Сказать, что волнуюсь, мало. Неповторимое чувство испытал, вступив в Архангельске на борт судна, названного отцовским именем... Когда существует память об отце, когда о нем тепло отзываются — это много значит...
— Действительно, Николай Герасимович — человек из легенды. А каким он был в быту, а семье?
— Ну что сказать? Обыкновенный: и добрый, и требовательный. Поблажки, случалось, не давал.
Бывало, и драл нас за проказы. И сейчас за это не обижаемся, даже благодарны за науку. Впрочем, массу времени он проводил на судне. А после, в опальный период, хотя и находился дома, но все время, работал. Николай Герасимович всегда помнил, что его опыт, знания могут пригодиться другим, чему-то научить. Поэтому был примером во всех отношениях для нас детей.
— А кто-нибудь из вашей семьи пошел по стопам Николая Герасимовича?
— Все три сына имели к флоту какое-то отношение. Старший — Виктор — связал с ним свою жизнь. До сих пор служит. Средний и я все в меньшей и меньшей степени. Я, как и старший брат, когда-то учился в Нахимовском училище. Но жизнь меняется, судьба — тоже. Работаю в одном из НИИ младшим научным сотрудником. В принципе тоже связан с армией, с военными...
— О вашем отце немало рассказано в экспозициях больших музеев - В Ленинграде, Киеве, Севастополе...
— Да. Но для меня самое приятное, не скрою, котласская, в вашем краеведческом музее. Это — родина.
— Но экспозиция его, заметили, несколько скудновата...
— Согласен. Сказалось, очевидно, мнение: все надо обязательно передавать в какие-то высшие инстанции, а провинция как-нибудь переживет. А надо, по крайней мере, уравновешивать. Я понимаю, что в больших музеях тоже должна быть приличная экспозиция, потому что там бывает много посетителей. Но не в ущерб родным местам.
Думаю, что мы постараемся и свою вину в этом отношении исправить...
— Приезд в Котлас для вас, наверное, не станет последним...
— Надеюсь. Чисто эмоционально воспринимаешь эту землю как-то по-другому. У человека же всегда должно быть место... святое, откуда его предки пошли, где его корни находятся. Здесь иначе чувствуешь себя. И даже жизнь оцениваешь иначе... Хочу посмотреть, где жил отец, побывать в тех самых Медведках, поговорить с людьми...
— Значит, кровные узы тянут!
— В общем-то, да. Это трудно объяснить словами, но когда тебе за сорок...
— Владимир Николаевич, а есть ли в вашем роду тезки Адмирала Кузнецова?
— Есть. Мой сын — Николай.
— В честь деда?
— А как же! Как и полагается по старым русским традициям...
Записал В. Ноговицын
Старший сын Виктор Николаевич (от первого брака) 1932 г.р. окончил ЛНВМУ в 1950 году, а затем ВВМУ инженеров оружия, капитан 1 ранга. Ушёл в последнее плавание 17 февраля 2014 года на 82 году жизни училище. Был женат на Вере Николаевне, дочери Н.А.Булганина.
1947 год - Анатолий Бриль и Виктор Кузнецов
Виктор Николаевич Кузнецов на борту тавкр "Адмирал Кузнецов"
Средний сын Николай Николаевич род.06.02.1940, окончил ЛНВМУ в 1958 году, затем МЭИ, работал в "Курчатовском институте". Ушёл в последнее плавание в августе 2005 года.
Николай Николаевич Кузнецов
Комсомольское собрание в 11 классе. Николай второй справа.
27 февраля 2014 г.
Очерк
Во время чернобыльской трагедии инженер-ядерщик Николай Кузнецов не посрамил чести своего отца, легендарного адмирала Николая Кузнецова.
«Мы сразу осознали масштаб произошедшего...»
О том, что летней порой в Козловом Селе живет сын адмирала Николая Герасимовича Кузнецова, я услышал десять лет назад от старожила тамошних мест, весельчака и балагура Арсеньева. Вскоре я побывал здесь. Записи в моем блокноте хранят детали этой поездки.
…Древняя изба Кузнецовых выглядела экзотической. Компьютер и музыкальный центр соседствовали в ней с неприхотливыми элементами крестьянского быта: чугунами, горшками, ухватами. На задах постройки, где сельский житель обычно держит скотину, разместились столярная и слесарная мастерские с набором инструментов. В коридоре прислонился к стене виндсерфер. Но особенно впечатлил меня огромный круглый стол в передней.
– Диаметр у него тысяча пятьсот двадцать четыре миллиметра. Именно такой по размеру была наша первая атомная бомба, – пояснил высокий, с мягкими чертами лица Николай Николаевич. Теперешних жителей Козлова Села этим не удивишь. Как и супруги Кузнецовы, большинство из них были связаны с научным центром «Курчатовский институт». Николай Николаевич оказался старожилом этого института. Придя сюда после окончания МЭИ в середине 1960-х, он быстро вырос в должности до главного инженера. Затем, когда создавался отдел видеоинформации, анализа и прогнозирования техногенных катастроф во главе с академиком Валерием Легасовым, уговорил директора института Анатолия Петровича Александрова отпустить его в этот отдел.
– Главным инженером после меня стал Евгений Адамов, будущий руководитель Минатома, а я пошел к Легасову, – рассказывал Николай Николаевич. – Большая умница был Валерий Алексеевич! Задолго до Чернобыля предвидел возрастание техногенных катаклизмов. Причина этого, как он считал, в том, что мир становится все более энергонасыщенным, а происходят они от совпадения различных факторов. Будучи предшественниками российского МЧС, исследованием этой проблемы мы и занимались. Делали видеосъемку катастроф в СССР, анализировали зарубежные ЧП. Например, в Мексике в 1984 году взорвался завод сжиженных газов, моментально погибли тысячи человек.
Нелепая, казалось бы, ситуация. Подъехал к заводу грузовик, выскочила из его глушителя искра, произошел страшной силы взрыв. Случайно? Нет. Занимаясь этим направлением исследований, Легасов пришел к выводу, что должна существовать наука размещения предприятий, позволяющая предупредить совпадение факторов, порождающих такие катастрофы.
Когда 26 апреля 1986 года случился Чернобыль, телевидение не оказывало всей трагичности этого, и обыватель поначалу думал: все обойдется, но мы в своем отделе с первого дня сознавали масштаб происшедшего. В общих чертах события развивались так. На 25 апреля была запланирована остановка четвертого энергоблока на планово-предупредительный ремонт. В это же время было решено провести эксперимент для выяснения объема энергии, который может дать работающий некоторое время по инерции электрогенератор отключенного реактора. Если точнее, сколько ее можно использовать в такой ситуации на собственные нужды станции. Сбросили мощность реактора с 3200 мегаватт до 1600. «Киевэнерго» забил тревогу: «Подождите! У меня не хватает энергии!». Оператор реактора сделал остановку, а спустя некоторое время продолжил сброс и сбросил ниже, чем нужно.
Реактор этот, в силу его конструктивных особенностей, не маневровый. Если выключается, его надо выключать до конца. Оператор же попытался, в нарушение регламента, увеличить мощность. В результате образовалась «йодная яма»: поднимают поглощающие стержни, а мощность не растет. В результате реактор вошел в неуправляемое состояние. Была дана команда нажать кнопку аварийной защиты, но это ничего не решает, реактор в любом случае разогнался бы, что и происходит. Две тысячи тонн чугунных плит, из которых состояла биологическая защита реактора, начали подпрыгивать, как игрушечные. Усилилась вибрация, зашатались стены и, наконец, разрушительный финал.
Как только это случилось, я написал бумагу Легасову, чтобы он отпустил меня на станцию, но он сказал: «Подожди, пусть там немного успокоится». Работу мы начали в июне. Первое впечатление от увиденного заставляло вспомнить «Апокалипсис» Иоанна Богослова. Сначала Кабанов Володя, Костюков Михаил Сергеевич, Слава Смирнов, Костя Чечеров, Володя Шикалов, Валерий Ободзинский и я провели видео-, фотосъемки с вертолета, потом начали обследовать разрушенный энергоблок изнутри. Темень непроглядная, нависающие глыбы арматуры, радиация. Слава шел впереди с дозиметром, я сзади с камерой. Прибор часто зашкаливало, не был он рассчитан на такой уровень радиации. Поэтому мы обматывали датчик тонкими свинцовыми листами и по их толщине делали приблизительный расчет уровня.
Замечательные мужики из нашего института были рядом со мной – вот о ком надо писать! Или о специалисте ЧАЭС Паламарчуке Петре Романовиче. Сразу после взрыва он бросился внутрь разрушенной станции, где остался его друг Шашенок. Представляете, прошел теми коридорами, по которым наши специалисты смогли пройти лишь через год. Спас друга, но утром скончался от термических и радиационных ожогов. О героизме пожарных разговор особый. Они заведомо знали, что идут на смерть, но шли.
Двадцать восемь человек умерли в Москве, двое в Киеве. Вместе со Славой Смирновым мы делали в 6-й клинической больнице съемки погибших, сохранили их трагический облик для истории, для медицинской науки. Вскоре Легасова пригласили на сессию МАГАТЭ выступить с докладом. Для него мы смонтировали специальный фильм, в котором было показано если не все, то многое об аварии в Чернобыле. Коллеги спрашивали, о чем говорить на секциях. Как бы, мол, не получилось противоречий. Валерий Алексеевич отвечал: «Говорите, мужики, правду. Тогда не будет противоречий». Пятичасовой доклад академика на сессии вызвал большой интерес…
В декабре был готов саркофаг. Работа была не из легких. Представьте себе: станция высотой 75 метров, плюс труба столько же. Это какое же сооружение надо было возвести! Руководил строительством заместитель министра среднего машиностроения Усанов Александр Николаевич. Выполнили строители свое дело как надо, хотя прежде ничем подобным заниматься им не приходилось. После этого мы сняли саркофаг изнутри: это было нужно, чтобы спрогнозировать «поведение» саркофага в будущем…
Отснятые им кадры прошли по всем телеканалам мира, их видели миллионы. О том, как происходили съемки, позднее расскажет член ВПК Костенко: «Уже утром 23 июня 1986 года, выполняя работу по радиационно-технической разведке с 20 июня, Николай Николаевич отснял места внутри четвертого блока непосредственно у развала и развал снаружи, технологический люк и повреждения внутри него, вызванные взрывом, где радиация достигала 1000 рентген/час. Со второй половины июня – 23,24,25 и 26 – Николай Николаевич продолжил работу на ЧАЭС. Значительная часть объектов находилась за территорией станции в 30-километровой зоне. На выделенном вертолете с капитаном Карташевым, лейтенантом Спицыным и прапорщиком Ерзиковым, прошедшими войну в Афганистане, Николай Николаевич, оценив обстановку как оперативную и рассказав о своем замысле командиру, провел съемку в сложнейших условиях на бреющем полете. Из кабины самолета выглядывал не ствол пулемета (как бывало в Афганистане), а объектив видеокамеры Николая Николаевича. Вернувшись в Москву в субботу, 28 июня, Николай Николаевич 29 июня, в воскресенье, смонтировал фильм, который в понедельник, 30 июня, был показан в Кремле в оперативной группе Политбюро по Чернобылю».
И голубые снега под солнцем...
С приходом «демократических реформ» видеосъемки техногенных катастроф потеряли в институте свою актуальность, и тогда Кузнецов и его супруга Раиса Васильевна, директор мемориального Дома-музея И.В. Курчатова, объединили творческие усилия в другом направлении. Они сняли серию уникальных видеоинтервью с академиками Александровым, Зельдовичем, Флёровым, Славским, Харитоном, бывшим руководителем научно-технической разведки Квасниковым, адмиралом Котовым, курировавшим от ВМФ создание первой атомной подводной лодки «Ленинский комсомол», другими участниками проектов, умноживших силу и могущество нашего государства в 40–50-е годы прошлого века.
Дело это было чрезвычайно трудоемкое и щепетильное.
– Представляете, беседуем с Харитоном, а он фразу произнесет и начинает мучительно думать, можно было это сказать или нельзя, – вспоминала Раиса Васильевна. – Приходилось буквально клещами все из него вытаскивать. Это и понятно, эти выдающиеся люди работали в условиях строжайшей секретности. Государство о них заботилось, но и спрашивало строго, приучило к дисциплине. Это при Ельцине на людей науки стали смотреть как на второсортный материал. Конечно, кто работает по контрактам, тем, можно сказать, повезло…
– А Евгению Адамову повезло? – спросил я. – Газеты пишут, что он якобы заработал в США большие деньги…
– Не хочу это комментировать, никогда чужими деньгами не интересовался, – сказал Николай Николаевич. – По-моему, каждый не должен прыгать выше собственной головы.
Если человек сумеет найти свое место в жизни, он счастлив, его уважают люди. А если нет… Знаете, у меня были два приятеля с завышенными самооценками. Страшно рассказывать, как сложились их жизни. Почему я не люблю олигархов? Они дали повод и другим пытаться жить подобным же образом. Это привело к нравственному Чернобылю. Вы думаете, эти люди счастливы, уважаемы? Думаю, что нет. Зато здесь, в Козловом Селе, я не сомневаюсь, живут хоть и небогатые, но достойные люди.
– Мы до этого отдыхали в основном на колесах, – продолжила Раиса Васильевна. – А тут Коля радостный бежит: «Рая, я дом купил». Я тоже поначалу обрадовалась. А когда приехали в деревню, поглядела на приобретение и за голову схватилась. Пола нет, небо в крыше светится. Как можно в таком доме жить? Коля отшутился: «С милым рай и в шалаше». Полы сделал, крышу залатал. Так новая беда: в три часа ночи загорелась печь. Оказалось, она на деревянной основе стояла…
– У меня огнетушители были заряжены, – тихо засмеялся Николай Николаевич. – Потушил я огонь, реконструировал печь. Крушить было жалко. Реликтовая вещь, из одной глины изваяна. Так теперь никто не делает. Вот и живем здесь в отпусках уже девять лет. Красиво. Лес, озеро, поле – вот оно, не заросло еще… Однажды я добрался сюда в середине зимы, а снега под солнцем голубые-голубые… Как океан… Вере Николаевне, маме моей, это место было по душе. Не одно лето провела она здесь.
– Великая была женщина, умела подставить крыло, – жизнерадостные глаза Раисы Васильевны запечалились. – Для Николая Герасимовича она была его и Верою, и Надеждою, и Любовью. Разделяла с ним его тяжелую ношу, счастье и радости, боли и печали. Все 29 лет без него она работала над опубликованием и переизданием его трудов, направляла меня своими мудрыми советами. Уходила она у меня на руках. Коля в это время лежал с инфарктом в больнице. Не до отдыха было, не до Козлова Села, хотя без него наша жизнь представляется теперь немыслимой. По большому счету надо бы здесь новый дом ставить. Не знаю, хватит ли сил. Если приобрести сруб, пиломатериалы, Коля многое сделал бы сам. Рукодельный он, сами видите…
– Чем больше вместе живем, тем сильнее она мне нравится, – с улыбкой посмотрел на супругу Николай Николаевич.
– Как вы познакомились?
– Рая пришла к нам в Центр после окончания Историко-архивного института. В очереди в столовой стояла – я взглянул, и сердце мое екнуло. Потом, когда в волейбол они играли, набрался смелости, подошел. Взялся цветы дарить. Отец мой все понял и говорит: «Какой ты мужик, если твоя любимая женщина живет в общежитии? Приводи домой!».
Наказы отца
– Каким вам запомнился отец? – спросил я у Николая Николаевича
– Он был человеком высокой ответственности. Ответственности за все. За судьбу государства, флота, за воспитание детей… Нас было трое. Старший, Виктор, от первого брака отца, 1932 года рождения, я, родившийся в 1940 году, и Владимир, который на шесть лет моложе меня. С той поры, как началась война, Виктор жил в нашей семье.
Помню, отец говорил нам: «Настоящий мужчина должен уметь стрелять, плавать, знать хотя бы один иностранный язык». Сам он владел четырьмя языками: немецким, английским, испанским, французским. Ну и, разумеется, отлично владел русским языком, что видно по его книгам. Их он писал сам, не имея никаких литературных обработчиков или историков-помощников, услугами которых по обыкновению пользовались наши великие маршалы и генералы. Наказ отца мы выполнили. Я даже завоевал звание чемпиона Ленинграда по плаванию. Соревновались в гребле на шлюпках, познали парусный спорт. Окончив поочередно Нахимовское училище, мы поступили в вузы, чтобы стать морскими офицерами. Виктор после «Дзержинки» дослужился до капитана первого ранга, занимается научной работой. Володя получил военное радиотехническое образование. Сейчас он руководит Фондом имени нашего отца. А вот я, когда Хрущёв начал сокращать армию и флот, ушел из «Дзержинки» после двух курсов. Объясняю дома причину своего решения, говорю о намерении поступить в Московский энергетический институт. Отец хмурит брови: «Поступай, если решил. Но помогать не буду».
Ответить иначе он не мог. Наверное, сожалел, что не получилось морской династии, понимая, что во времена Хрущёва это было невозможно.
– Скромный был Николай Герасимович, очень скромный… Коле это передалось, – добавила Раиса Васильевна. – До нашей свадьбы он ведь и словом не обмолвился, что отец у него адмирал, да еще какой! Сама-то я родилась в простой семье, в городе Алексине Тульской области. Правда, один дедушка был из духовного сословия. Приход в Москве имел и высокое звание. По рассказам родственников, умер он в пути на Соловки, куда его сослали… Отец мой воевал с первого дня войны. Покидая дом, обнял маму с тремя ребятишками малыми и сказал: «Не выходи, не провожай, не смотри». Не хотел видеть ее слезы. Мама протянула ему на прощание мешочек с молитвой «Живый в помощи», обняла троих малых ребятишек, словно крыльями их накрыла, и молила Бога, чтобы уберег он ее Василия Никоноровича. На станцию, как он и просил, не пошла. Вернулся отец с фронта в 1943-м, за год до моего рождения. Было страшно его слушать и смотреть на него в кругу соседей или родственников, по просьбе которых он вспоминал картины боев. Запомнилось мне, как он извлекал из руки начавший двигаться стальной осколок. Обработал руку водкой, надрезал ее, подвел магнит к ране и вытащил…Они с Николаем Герасимовичем были очень дружны. Интересные вели разговоры. О Петре Первом, Сталине, войне. Находили общие интересы, казалось бы, два разных человека. Один морской маршал, другой старшина. Надо же так случиться – умерли оба в один год и в один день.
Как оказалось, Раиса Васильевна не только исследователь всего того, что связано с деятельностью И.В. Курчатова, но и автор фундаментальных исторических книг об адмирале Кузнецове. В одной из них, «Флотоводец», приведены высказывания, точнее, наказы Н.Г. Кузнецова, позволяющие лучше представить образ этого человека и то, что передалось от него сыновьям:
«Учиться надо на ошибках других, но и из собственных ошибок надо извлекать пользу для себя, и в поучение другим.
Подлинный патриотизм неотделим от культуры.
Мужество связано с умением говорить, что думаешь, доказывать, отстаивать собственное мнение, свое убеждение, не боясь ответственности и потери расположения или должности.
Подвиг – закономерное проявление прекрасного воспитания высоких моральных качеств.
Тем, в чьих руках дело патриотического воспитания искусством, я бы советовал приглядываться к тому, что делают битые наши противники.
Готовность флота к войне – это прежде всего готовность его людей.
Опасаюсь, что ловкачи опять пожнут плоды, быстро перестроившись на новый лад.
Нельзя освобождать от ответственности тех, кто должен отвечать. Иначе безответственность будет расти и расти… Вот пример. Внес Хрущёв неправильное предложение о школах. Его приняли. Сидел в это время ответственный за школы человек. Теперь он кричит (да еще громче всех): «Виноват Хрущёв!» А я бы вытащил этого деятеля, снял штаны и всыпал, приговаривая: «А ты? А ты где был?» Это дало бы хороший урок на будущее. Иначе он отсидится, будет делать и дальше глупости, не задумываясь, что его долг либо настоять на своем, либо уйти. Ошибка, допущенная однажды, это плохо, повторенная – уже преступление».
Как актуальны и сегодня эти наказы адмирала!
«Я так не могу…»
Осенью 2004 года Раиса Васильевна прислала мне письмо. Были в нем и эти лирические строчки: «Почему-то повеяло ароматом свежескошенной травы, налетающим с внезапным порывом июльского ветра, или когда по первому разу ворошишь еще не высохшее сено. Из-за бугра, что за полем позади нашего «имения», всплыло перед глазами темно-лиловое облако, и в памяти возникло ощущение начала дождя, когда его редкие и крупные капли не раз заставали меня купающейся в озере, выгоняли из воды, и как, спасаясь от надвигающегося почти со скоростью ветра ливня, я неслась на всех парусах под навес нашего старого деревенского дома».
Потом наступила долгая пауза, после которой пришла новая весточка от Р.В. Кузнецовой: «Осень была тяжелой, был вынесен приговор: операция обязательна. С 29 ноября мы в госпитале, 6 декабря сделали операцию. И вот до сих пор мы все приходим в себя… Надеемся, что увидимся летом. Пусть все мы обретем силы, чтобы справиться с трудностями…» Истек май 2005-го, истекал июнь… Узнав, что Кузнецовы в Козловом Селе, я послал им с оказией свою книжку «Пока помнят сыновья…» Вскоре последовал телефонный звонок.
– Извини, не смогли заехать. С нами малышня была, – сказал Николай Николаевич.
Николай Николаевич в Козловом Селе
В деталях помню нашу последнюю встречу в Козловом Селе. То, как сидели мы за столом и вновь вспоминали Чернобыль. Как жаловался Николай Николаевич на боли в грудине, однако собирался участвовать в деревенском празднике, посвященном Дню Флота. Как я совершенно некстати посоветовал ему с помощью кого-либо из местных жителей выписать лес подешевле, чтобы построить на месте старого новый дом.
– Нет, я так не могу, – отрезал Кузнецов.
А две недели спустя меня огорошило известие о том, что Николай Николаевич умер. Тут же позвонил Раисе Васильевне.
– Да, это правда, – раздался в трубке ее печальный голос. – После морского праздника в Козловом Селе Коле стало плохо. Привезли его домой, в Москву, вызвали «скорую», но ничего сделать было нельзя – инфаркт.
Похоронили сына адмирала рядом с отцом и матерью, у стен Новодевичьего монастыря.
В те дни я написал стихотворение «Памяти Николая Кузнецова»
Все плотнее кольцо окруженья,
Много наших уж пали в бою.
Ты пошли им, Господь, всепрощенье –
Они честь сохранили свою.
Будет грустная музыка литься,
Будут речи и слезы друзей.
Наши ангелы, белые птицы,
Вознесутся над ширью полей.
Вдовий крик как струна оборвется
И утонет в зыбучей тиши,
Ночью месяц в колодце упьется
На помин нашей русской души.
Николаи, Сережи, Володи…
В предназначенный каждому час
Мы уходим, уходим, уходим…
Помолитесь, родные, за нас.
За истекшее с той поры время образ этого человека не погас в моей памяти, а, наоборот, наполнился новыми чертами. Я узнал немало такого, о чем Кузнецов из-за скромности не сказал при наших беседах. За свою самоотверженную деятельность он был награжден орденами Дружбы Народов и Мужества, медалью «300 лет Российскому флоту», международной медалью имени академика В.А. Легасова, правительственными грамотами и благодарностями. Им был разработан ряд уникальных электронно-автоматических установок, получивших авторские свидетельства. Его имя как выдающегося инженера-изобретателя, члена творческой группы «Движение», стоящего у истоков кинетического искусства, вписано во Французскую энциклопедию искусств. Николай Николаевич хорошо знал живопись, любил цирк, играл на фортепьяно, гитаре, аккордеоне. Ведь он имел еще и музыкальное образование – окончил музыкальное училище имени Гнесиных…
Однажды Раиса Васильевна передала мне газету «Курчатовец» (№5–6, 2005 г.): «Николаю Николаевичу было 46 лет, когда в Чернобыле взорвался реактор, – писала газета.
– Он выехал туда в командировку в самые тяжелые июньские дни 1986 года (работал там и в октябре 1986-го, в 1987, 1990 и 1991 годах). Отправился потому, что обладал высокой квалификацией, высокими личностными качествами – смелостью и храбростью. Таким было его жизненное кредо: если в семье случалась беда, он первым бросался на помощь. А институт он считал своей семьей, страну – своей Родиной. Работал на ЧАЭС самоотверженно, не считаясь ни со временем, ни с усталостью, ни с риском для здоровья и жизни». Из публикации следовало, что Н.Н. Кузнецов получил в Чернобыле «предельно допустимую дозу радиации… и в связи с этим не допускается для дальнейшей работы в III, II и I зонах опасности».
Не так давно Раиса Васильевна защитила докторскую диссертацию, у нее много издательских планов и общественных дел, но дом в Козловом Селе она не забывает. Дом, где им с Николаем Николаевичем так счастливо жилось…
Валерий КИРИЛЛОВ, г. Андреаполь, Тверская обл.
Два часа в музее КГБ. Капитан 2 ранга А.Аристов. - Морской сборник № 3, 1991 г.
— С 1943 г. — говорит сотрудник музея, — военная контрразведка вошла в состав Наркомата обороны. В НК ВМФ существовало управление контрразведки СМЕРШ. Общее руководство им осуществлял Н. Г. Кузнецов. Сейчас появилось много досужих рассуждений о его отношении к чекистам. История, думается, все расставит на свои места. А пока разрешите представить вам контрразведчика Владимира Кузнецова, сына Николая Герасимовича.
— Я оказался здесь как бы в роли живого экспоната, — с шутки начал Владимир Николаевич, — а если серьезно, то пришел сюда только для того, чтобы сказать вам: не было у отца предубеждения по отношению к чекистам. Когда решался вопрос о моем зачислении в органы госбезопасности, отец сказал: «Работа нужная для страны, и ты должен достойно трудиться на любом участке, куда тебя направят».
Владимир Кузнецов, Раиса Кузнецова, Оксана Кузнецова, Николай Кузнецов
Строки героики и трагизма. В.Аникин. - Морской сборник № 7, 2004 г.
В 1982 г. мне пришлось присутствовать при разговоре писателя-мариниста Владимира Александровича Рудного с прославленным подводником Григорием Ивановичем Щедриным.
У Рудного только-только вышла в свет книга «Готовность №1», посвященная жизни и деятельности Николая Герасимовича Кузнецова.
Щедрин, в общем-то скупой на похвалы, весьма лестно отзывался о работе Рудного.
- Мало, крайне мало молодежь знает о нашем адмирале, - горячился Григорий Иванович, - Вы же лично знали Николая Герасимовича. Кому, как не вам рассказать об этом поистине великом человеке, о его героической жизни, несправедливом и даже драматичном отношении к нему...
- Нет, Григорий Иванович, - ответствовал литератор, - видимо, еще не время писать о Кузнецове, о его блестящих взлетах и искусственно созданных падениях. Трагических падениях и для него, и для нашего флота. А может быть, кому-то не по нутру по-настоящему светлый образ незабвенного Николая Герасимовича. Вот эта моя книга -лишь пятая часть того что я представил в издательство. То редакция сокращает текст, то цензоры просто-напросто придираются, а то вообще просят исключить тот или иной эпизод. Словом, полная и правдивая книга о Кузнецове - дело будущего...
Но уже осенью того же года Григорий Иванович, придя на очередную редколлегию «Морского сборника», аккуратно вынул из пакета сентябрьский номер журнала «Наука и жизнь».
- Вот, пожалуйста, посмотрите, - Щедрин перелистал журнал и показал публикацию «Адмирал Красного Флота. Записки из личного архива».
- Есть еще что поведать о Николае Герасимовиче, - радостно улыбался он, - И, заметьте, за дело взялись женщины - жена Кузнецова Вера Николаевна и его сноха Раиса Васильевна. Надеюсь, они народ крепкий и сумеют создать еще что-нибудь значительное о нашем адмирале...
Шло время. И вот в канун Дня Военно-морского Флота в 1988 г. на страницах газеты «Правда» появилась статья «Крутые повороты», подготовленная Раисой Васильевной Кузнецовой. Затем последовали неопубликованные материалы Н.Г.Кузнецова в журнале «Москва», газетах «Советская Россия» и «Красная звезда». И, наконец, благодаря труду и энергии Раисы Васильевны, в «Военно-историческом журнале» в 1992-1993 гг. стала печататься в сокращенном варианте рукопись Николая Герасимовича «Крутые повороты. Из записок адмирала».
Подлинным праздником для военных моряков стал выход в 1995 г. еще одной книги Николая Герасимовича «Крутые повороты» в издательстве «Молодая гвардия». Ее составителем была Раиса Васильевна, которая вместе с Верой Николаевной Кузнецовой кропотливо отработала авторский текст, вместе они написали комментарии, хронологию и библиографию к изданию.
- Для нас с Верой Николаевной, - говорит Раиса Васильевна, - выход отдельной книги был настоящим триумфом. Постепенно, начиная с публикаций отрывков из рукописи Николая Герасимовича, вдохновленные многочисленными доброжелательными откликами, советами, искренней участливостью читателей, мы решились на подготовку книги Кузнецова. Ее Николай Герасимович начал писать в конце шестидесятых годов. Писать ему пришлось «в ящик», ибо он отлично понимал, что опубликовать подобное в те времена ему не удастся. Поэтому, сложив все страницы в отдельный, конверт, он словно завещал нам продолжить борьбу за издание его воспоминаний...
«Необычайное увольнение меня в отставку, - писал в «Крутых поворотах» Николай Герасимович, - создало немало трудностей. Сколько-нибудь значительных накоплений у меня не было... Два сына - оба школьники - еще требовали помощи и внимания. Возникла мысль писать мемуары, но это не обещало скорой материальной прибавки, да и писать их мне хотелось по другим соображениям: рассказать о боевой деятельности флотов, поведать то, о чем никто, кроме меня, не расскажет».
- Первая «пенсионная» публикация Николая Герасимовича, - продолжает Раиса Васильевна, - появилась в 1959 году. Его друг - дипломат, историк, академик Иван Михайлович Майский - пригласил Кузнецова написать статью «Испанский флот в национально-революционной войне 1936-1939 гг.» в сборнике «Из истории освободительной борьбы испанского народа». Однако материал был подписан псевдонимом Н.Николаев. На настоящую фамилию было наложено негласное «табу». Тем не менее, Кузнецов с помощью Веры Николаевны работал много. Владея английским, испанским, немецким и французским языками он делал переводы...
Кузнецов вспоминал, что приходилось часто трудиться через меру: «60 рублей с листа (это 24 машинописные страницы). За трудный перевод требовали от меня большого напряжения, причем именно тогда, когда здоровье требовало «ремонта» после вторичной «встряски» в 1956 году».
Он переводит с английского статьи в журнале «Военный зарубежник», знакомит нашего читателя с книгой британского автора Джеймса Кальверта «Подо льдом к полюсу», вышедшей в Воениздате в 1962 г., печатает свои воспоминания о пребывании в республиканской Испании. Постепенно Николай Герасимович втянулся в нелегкий публицистический труд. Так вышло, что и для него традиционный литераторский девиз «ни дня без строчки» стал потребностью бытия, образа жизни. Он пишет одну за другой статьи и очерки о своем близком и верном друге адмирале Льве Галлере, о бывшем своем командующем Кожанове, о товарищах по службе Муклевиче, Орлове, Рогове, Блюхере, Шапошникове.
Раиса Васильевна пришла в семью Кузнецовых в 1968 г., став женой среднего сына Николая Герасимовича - Николая. В то время адмирал и его супруга большую часть года жили на подмосковной даче. Здесь у Кузнецова был и рабочий кабинет.
Кузнецовы все вместе
- Этот человек сразу выделялся среди остальных, - вспоминает Раиса Васильевна, - в нем было много притягательного. Высокого роста, гордо посаженная голова с большим лбом и залысинами по бокам, седые волосы, аккуратно зачесанные назад. Мне ни разу не пришлось увидеть Николая Герасимовича небритым, с отросшими волосами, небрежно одетым. Подтянутый, прямой, слегка склонный к полноте, но все равно, как говорится, в спортивной форме. Впрочем, это не удивительно. До конца своих дней он любил кататься на лыжах, летом увлекался игрой в теннис. Его постоянным соперником в этом была Вера Николаевна...
Раиса Васильевна познакомилась и сроднилась с семьей адмирала, когда он уже плодотворно сотрудничал со многими изданиями и издательствами. Николай Герасимович принимал активное участие в создании сборника «Сталинградская эпопея» (издательство «Наука», 1968 г.). Кроме того, он опубликовал свои воспоминания в журналах «Нева», «Международная жизнь», «Октябрь», «Вопросы истории». Его книга «Накануне» в 1969 г. была повторно переиздана в «Воениздате».
Надо заметить, что появление в 1966 г. книги Н.Г.Кузнецова «Накануне», да еще в столичном «Воениздате», вполне можно приравнять к героическому поступку ее автора. В ту пору издательство Министерства обороны было завалено заявками и рукописями маршалов, генералов армии и военачальников рангом пониже, желавших поведать народу о Великой Отечественной войне и о своей роли в ее победоносном исходе. Кто-то писал сам, но чаще с помощью литературных «записчиков», сбившихся тогда около «Воениздата» в крепкую творческую группу и не допускавших «сторонних» помощников венценосных авторов. Пиком военной мемуаристики стала книга Л.И.Брежнева «Малая земля».
В такой обстановке опальному адмиралу, видимо, было трудно рассчитывать на издание своих воспоминаний. И все-таки авторитет Николая Герасимовича, как и, без сомнения, ценность написанного им возобладали. Да и прежние материалы, опубликованные Кузнецовым в журналах и газетах, не могли пройти незамеченными.
В семье Николая Герасимовича сохранилось письмо И.С.Исакова, написанное Н.Г.Кузнецову в конце 1965 г. Надо заметить, что с обрушившейся на Кузнецова опалой их ранее почти дружеские отношения приобрели совсем другую окраску. По крайней мере, в трудную минуту Исаков на помощь Кузнецову не пришел. Но как только публикации Николая Герасимовича стали пользоваться интересом у читателей, Исаков напомнил о себе.
«Ты начал (и не плохо), - обращался он к адмиралу, - писать о нашем флоте. И об «испанцах», и о БП мирного времени и строительстве, и, главное, о том, как начал воевать ВМФ. До тебя были только казенные «отчеты» (по флотам) либо воспоминания отдельных командиров. Хотел ты того или не хотел, но, по-моему, ты оказался первым историографом ВМФ (подчеркнуто Исаковым - В.А.) с позиций не только ведомственных, но и государственных, тем более что "положение обязывает". Хорошо, что ты пошел по каналу общей исторической литературы и публицистики («Военно-исторический журнал» и «толстые» журналы). Наверное, ты уже знаешь, что написанное тобой читают очень многие; в библиотеках запись. За очередной номер «Октября» дерутся.
Это не значит, что я со всем согласен и не вижу ошибок или недомолвок. Зато я знаю, что ты оказал колоссальную ПОЛЬЗУ флоту (подчеркнуто Исаковым - В.А.). Только теперь широкая публика, армейцы и даже многие флотские начинают познавать: что это такое - ВМФ; для чего и с каким трудом он создавался; какую роль играли при этом некоторые известные (Сталин, Жданов) и малоизвестные (Галлер, Алафузов, Исаков) личности и, наконец, какую роль тот же флот играл не только в подготовке к войне, но и в дипломатических акциях и... в боевых действиях... Все мы тебе за это обязаны! Значение написанного тобой будет расти с годами (подчеркнуто Исаковым - В.А.). Тебе уже поверили и пусть дальше знают «из твоих рук» все, что можно и нужно знать о моряках...»
Надо отметить, что в ту пору положение Кузнецова и Исакова весьма и весьма разнились. Первый - дважды разжалованный, оклеветанный верхами вице-адмирал в отставке, другой - Адмирал Флота Советского Союза, член-корреспондент Академии наук страны, один из немногих, входивших в элитную - «райскую» - группу инспекторов Министерства обороны, написавший и издавший к тому времени четыре литературно-художественные книги. Однако популярность Кузнецова с выходом «Накануне» поднялась так высоко, что задетый за живое Исаков не мог не признать публицистического триумфа Николая Герасимовича.
- Выход второго издания книги «Накануне», - рассказывает Раиса Васильевна, - был вызван потребностями читателей. Тираж первой книги в 1966 году разошелся мгновенно. Ветераны войны, ВМФ, военные моряки требовали повторного издания. И оно состоялось. Одновременно в Болгарии в 1969 году появилась книга Николая Герасимовича «Перед войной». Затем его книга «Накануне» увидела свет в Чехословакии. Мне пришлось наблюдать, как работал Кузнецов. Это был ежедневный напряженный труд. Николай Герасимович часами просиживал за машинкой, переписывался с участниками и свидетелями тех или иных событий, отвечал на письма, вел переговоры с редакциями...
Жена Кузнецова вспоминала: «Последние 18 лет наша жизнь прошла в поселке Раздоры. В этом селении, пограничном с Барвихой, мы арендовали дом у ХОЗУ ВМФ, а казенную дачу сдали. Платили за уголь, свет, газ, ремонт, телефон и воду. На это уходили наши накопления. Чтобы ездить в город, купили «Победу». Старались жить, как раньше, не замечать того, что случилось. Московскую квартиру задумали обменять на меньшую, поскольку на оплату за нее уходила половина пенсии Николая Герасимовича, а льготы нам не были положены. Решили поменяться с маршалом Рокоссовским, который как раз искал себе большую. Зашел домоуправ, подсчитал квартплату - 500 рублей. Нам подходило: сыновьям и нам по комнате, кабинет для Николая Герасимовича, общая столовая. И мы переехали в дом № 9 по улице Горького. Сделали капитальный ремонт за свой собственный счет. И прожили до 1998 года. Много страниц было написано здесь за письменным столом нашим Николаем Герасимовичем до 1974 года».
Мне доводилось бывать в этой квартире. Благодаря заботам родных и близких адмирала и, прежде всего, Веры Николаевны в кабинете и в столовой поддерживалась прижизненная обстановка Николая Герасимовича. Все скромно, без вычурности. В кабинете адмирала стоял большой письменный стол, за которым он работал, его пишущая машинка, книги, справочники, папки. На стенах живописные марины и небольшой портрет Кузнецова в профиль. Ничего лишнего, отвлекающего. Вера Николаевна - прекрасный рассказчик - здесь, в кабинете Николая Герасимовича, в 1982 г. поведала о том, что Кузнецов для поступления добровольцем на Северо-Двинскую флотилию в 1919 г. «приписал» себе лишних два года. И всю свою жизнь во всех анкетах Николай Герасимович указывал год своего рождения 1902-й, а не реальный - 1904-й. Уже позднее при помощи Раисы Васильевны Вере Николаевне удалось разыскать в Архангельском областном архиве церковную книгу за 1904 г., где зафиксирована метрическая запись, что у православных жителей деревни Медведки - казенного крестьянина Герасима Федоровича Кузнецова и его законной жены Анны Ивановны - 11 июля 1904 г. родился сын Николай, крещенный 12 июля. И журнал «Морской сборник» первым указал на своих страницах подлинный год рождения Николая Герасимовича Кузнецова.
- Когда я готовила хронологическую библиографию Кузнецова, - рассказывает Раиса Васильевна, - то проследила интересную деталь. Как известно, книга Николая Герасимовича «На флотах боевая тревога» вышла в «Воениздате» в 1971 году. Многие литераторы перед тем как издать свежую книгу «прокатывают» главы или сокращенные варианты в толстых журналах, на страницах альманахов или даже в газетах. Ведь это все-таки и заработок, и своеобразный, «индикатор» на реакцию читателей. Такого у Кузнецова не было. Он сотрудничал со многими журналами, но его статьи посвящались «круглым» датам Великой Отечественной, предвоенной дипломатии, Ялтинским переговорам. Он писал предисловие и рецензию к книге Ирвинга «Крах конвоя РО-17». В том же году в издательстве «Наука» была вторично напечатана его книга «На далеком меридиане». И, тем не менее, книга «На флотах боевая тревога» вызвала огромный резонанс в читательском мире. Я была свидетелем, как с почты на дом приносились мешки писем. И Николай Герасимович совместно с Верой Николаевной тщательно раскладывали их по только им ведомой системе, чтобы потом ответить на каждое...
Книга «На флотах боевая тревога» стала достоянием не только советского читателя, ее с удовольствием восприняли в Чехословакии, Германской Демократической Республике, Болгарии, Венгрии, Польше, Франции. Окрыленный успехом, Николай Герасимович продолжал собирать материалы, готовить к изданию рукопись будущей книги. Ее он назвал «Курсом к победе».
 и Владимир (слева) с адмиралом И.В. Касатоновым в день 95-летия отца.jpg)
Сыновья Н.Г.Кузнецова Николай (справа) и Владимир (слева) с адмиралом И.В.Касатоновым в день 95-летия отца
Долгое время в редакции «Морского сборника» после выхода в отставку работал Борис Дмитриевич Яшин, контр-адмирал, бывшей руководитель кафедры Военно-морской академии, военный дипломат, участник Великой Отечественной войны. Однажды он рассказал интересную историю. - Помню, где-то в самом начале семидесятых, когда приближался День Военно-морского Флота, я решил отметить праздник на даче. По этому случаю на доме вывесил Военно-морской флаг. Традиция есть традиция. Через какое-то время послышался звонок. Каково же было мое удивление, когда на пороге я увидел улыбающегося Николая Герасимовича Кузнецова. «Извините за непрошенный визит, - сказал он, - Не удержался. Увидел флаг и дай, думаю, зайду, узнаю, что за морская душа здесь живет». Так мы познакомились, и я благодарю судьбу за этот случай. Знакомство с Николаем Герасимовичем, долгие беседы с ним, чтение рукописи его новой книги явились для меня даже в зрелом возрасте настоящей жизненной школой. Кузнецов заражал меня своей неуемной энергией, стремлением к новым знаниям, добротой и любовью к людям, с которыми быстро находил контакт, привлекая своей простотой, любознательностью, умением слушать собеседника. Мне посчастливилось читать книгу «Курсом к победе» еще в рукописи. При всем ее достоинстве, мне показалось, что автор вроде бы часто упрекает себя. Эту мысль я высказал Николаю Герасимовичу. Кузнецов отшутился. Сказал, что в его книгах, если и есть ценное, так это те самые самообвинения, то есть уроки. А потом серьезно добавил: «Вспоминая прошлое, нужно смотреть в будущее». Он считал, что если его книги станут для флотских офицеров в чем-то поучительными - а без анализа и критического взгляда теряется всякая поучительность и полезность, - то он будет счастлив...
В архиве семьи Н.Г.Кузнецова, тщательно опекаемом Раисой Васильевной, хранятся замечания Николая Герасимовича к работе редактора книги «Курсом к победе».
«Все, что касается боевой деятельности флотов и флотилий, - указывал автор, - сокращено больше чем следует, но я, учитывая спешность, не буду настаивать на пересмотре и лишь кое-что добавлю, когда будут гранки, в пределах допустимого.
Несколько разделов требуют доработки, и это мое категорическое требование как автора.
1. Крымская конференция сокращена и переделана произвольно, с чем я согласиться не могу. Написана в оскорбительном для автора тоне. Нужно взять мой вариант и не мудрить. Посмотреть «Вопросы истории» №№ 4 и 5 за 1965 г.
2. Потсдамская конференция сокращена без всякой нужды, и нигде нет повторов. Почему?
3. Океанско-морские операции выхолощены до крайности, как будто автор не имеет права писать об этом. Ведь я был Наркомом ВМФ, и поэтому читатели хотят узнать из моих уст об этом больше.
4. Пока еще я не видел: «ЭПРОН», «Судостроение», «Главный морской штаб и ГПУ». Я не могу выпускать книгу без характеристики таких людей, как Исаков, Рогов, Галлер и Алафузов.
5. Я сократил заключение, оставив там только то, что допустимо, и на исключение я не пойду ни в коем случае. Можно обсудить отдельные фразы, и если Вы докажете их недопустимость или искажение фактов, то я соглашусь на это.
Вообще тон, взятый редактором, во многих местах антиавторский, с желанием выпятить армейских товарищей и задвинуть в тень Наркома ВМФ».
- Это пример того, как трудно шла последняя книга Николая Герасимовича, - поясняет Раиса Васильевна, - Естественно, все редакционные придирки, сокращения текста и даже тон общения с автором согласовывалось с высоким начальством. В середине октября 1974 года Николай Герасимович подписал книгу к печати. Издательство обещало выпустить ее в январе следующего года. Но Кузнецову так и не удалось увидеть свое творение. 6 декабря его не стало. Однако и после кончины Николая Герасимовича злоключения с книгой не закончились. Обещанные сроки передвинули на День Победы и только 28 мая его книга «Курсом к победе» увидела свет...
 с сыновьями Владимиром (слева), Николаем и Виктором (справа). Барвиха. 1972 г.-72-700.jpg)
Н.Г.Кузнецов (второй справа) с сыновьями Владимиром (слева), Николаем и Виктором (справа). Барвиха. 1972 г.
В 1999 г. мне подарили очень интересное издание «Флотоводец. Материалы о жизни и деятельности Адмирала Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова». Его авторами были Раиса Васильевна и Вера Николаевна Кузнецовы. Меня несколько удивили малый тираж книги и строчка в выходных сведениях: «Издание не предназначено для продажи». Поэтому, понятно, что книга досталась весьма ограниченному числу читателей. Когда я подробнее ознакомился с ее содержанием, то не мог не восхититься той огромнейшей работе, которую проделали авторы этого оригинального издания. Раиса Васильевна при участии вдовы адмирала по дням составила хронологию основных событий жизни, государственной и общественной деятельности Николая Герасимовича с года его рождения по год смерти. Кроме того, она включила в издание и хронологию событий, связанных с именем Кузнецова уже после его кончины. Дополняют издание высказывания - «крылатые слова» - Николая Герасимовича, хронологическая библиография его трудов, а также воспоминания сослуживцев Кузнецова. Как профессиональный редактор могу только представить, какой объем архивных материалов, документов, литературы и периодики был собран авторами, обработан, унифицирован, систематизирован и, конечно, отредактирован!
После ухода из жизни Николая Герасимовича за разборку его собственного архива взялась Вера Николаевна. Роль помощницы отводилась Раисе Васильевне. Но это было только в самом начале этой трудоемкой работы. Вскоре основная ее тяжесть легла на плечи молодой женщины. Оно и понятно. Раиса Васильевна - историк-архивист, закончила Московский историко-архивный институт, кандидат исторических наук, много лет она трудится в Институте атомной энергии имени И.В.Курчатова, где подготовила ряд монографий по истории советского атомного проекта, о жизни и деятельности Курчатова, его соратников и последователей по использованию ядерной энергии в нашей стране.
Но это сейчас, а тогда в 1970-х годах Вера Николаевна умело и постепенно вводила Раису Васильевну во все детали личного архива Кузнецова, готовя ее к тяжкому труду пользователя и публикатора бесценного наследия адмирала. Себе же Вера Николаевна оставила до конца своих дней место «постоянного консультанта» и доброго советчика. Вера Николаевна организовала большую переписку с бывшими сослуживцами Николая Герасимовича, участниками тех или иных событий и эпизодов, так или иначе связанных с именем адмирала. Наладила связь с читателями, ветеранами Военно-Морского Флота и Великой Отечественной войны.
- Перу Веры Николаевны, - говорит Раиса Васильевна, - принадлежит, на мой взгляд, прекрасный очерк «Я готова была для него на все». В нем она обстоятельно нарисовала портрет Николая Герасимовича с момента их знакомства и до его последних дней. Эти правдивые строки - воспоминания не удрученной горем вдовы, а самого близкого и любимого человека, друга и соратника, отлично осведомленного в делах Кузнецова, умевшая радоваться его успехам и удачам, вместе с ним бороться с несправедливостью и наветами. Именно Вера Николаевна исподволь помогла Николаю Герасимовичу взяться за публицистику, создала все условия для его плодотворной работы. Мы, близкие ей люди, даже после кончины адмирала не переставали удивляться и восхищаться ее энергии, мужеству, бескомпромиссному служению его памяти и его доброму имени.
 Виктор, Владимир и Николай.jpg)
Братья Кузнецовы (слева направо): Виктор, Владимир и Николай
Она воспитала достойных детей. И хотя сын Кузнецова от первого брака - Виктор - был ей не родным, Вера Николаевна приняла его как своего собственного ребенка, и, как она вспоминала, «отношения у нас установились хорошие». Затем Виктор окончил Нахимовское училище, стал курсантом Высшего военно-морского инженерного училища имени Дзержинского, затем - флотским офицером. Он долгое время трудился в научно-исследовательских учреждениях ВМФ. В звании капитана I ранга вышел в отставку. Кстати, младшие его братья брали с него пример. Они тоже учились в Нахимовском. Николай два года проучился в «Дзержинке», но потом посоветовавшись с отцом, решил стать гражданским специалистом. Поступил в Московский энергетический институт, а после долгие годы был ведущим сотрудником Института атомной энергии, где мы и познакомились. Младший - Владимир - закончил высшее военное училище, стал офицером, служил в разных регионах страны, в звании подполковника уволился в запас. Сегодня он работает заместителем начальника отдела Центрального музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе, является президентом Общественного фонда содействия увековечению памяти Адмирала Флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова...
Раиса Васильевна - автор прекрасной книги «Адмирал Кузнецов. Москва в жизни и судьбе флотоводца» (2000 г.) - в настоящее время готовит новую книгу о Кузнецове. Она достойно приняла от ушедшей из жизни в прошлом году Веры Николаевны благороднейшую и подвижническую эстафету служения светлой и славной памяти Флотоводца и Человека. И пусть сбудутся все ее добрые замыслы!
В.Аникин
Н.Г.Кузнецов:
АДМИРАЛ. НАРКОМ. НАСЛЕДИЕ
Москва 2015
Российский государственный военный историкокультурный центр
при Правительстве Российской Федерации (Росвоенцентр)
Н.Г.Кузнецов: Адмирал. Нарком. Наследие. – М.: Росвоенцентр; издательство "Армпресс". 2015. –
168 с., ил.
В книге рассказывается о Герое Советского Союза, Адмирале Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецове, его роли в истории нашего государства и флота. Показана огромная работа, проделанная советскими людьми по созданию авианесущих кораблей и корабельной палубной авиации. Широко освещаются создание, испытания, ввод в боевой строй ВМФ, боевая служба тяжелого авианесущего крейсера “Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов”, ныне стоящего на страже морских рубежей Отечества. В книге приводятся памятные места, связанные с именем адмирала Н.Г.Кузнецова. Показан опыт популяризации в современных условиях жизни и деятельности выдающегося советского военноHморского деятеля коллективом Российского государственного военного историко-культурного центра при Правительстве Российской Федерации, в том числе с использованием Военно-исторической экспозиции "Россия. Патриотизм. Защита".
Издание посвящено 110-летию со дня рождения Адмирала Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецова и 70-летию
Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.
Книгу можно скачать
